|
Седова. Вон в той комнате живет. Подселили, чтоб их, а я себе думал комнату оттяпать… Посетители словно бы растерялись. – А она дома? Можно ее увидеть? – И снова попробовали мимо Новикова проникнуть в квартиру. – Не, ребята, – ответил Олег, становясь рядом с Новиковым. – Нету ее. С утра умелась. А куда – она не докладывает… Гости растерялись еще больше, стали переглядываться, молодой зачем-то полез в карман, потом, словно спохватившись, вытащил руку. – Она какая из себя? Высокая, лет двадцати семи, красивая светлая шатенка, правильно? – спросил старший. – Правильно, правильно, только нету ее, я же сказал. Может, что передать? – Нет, спасибо, не надо. Мы лучше позже зайдем… – А куда позже, первый час, – показал часы Новиков. – Она уже где-то в другом месте ночует, – и усмехнулся соответственно. – Если завтра только, после работы… – А где она работает? – А кто ж ее знает? Мы с ней и не разговариваем почти. Гордая… Так, поздороваемся, если на кухне встретимся, и все. По науке где-то трудится. А может, вовсе и не по науке, может, официанткой в «Национале»… Дома редко ночует. Ладно, ребята, если у вас все – привет. А то дела стоят… – Левашов показал карты и подмигнул. Новиков развел руками и невежливо захлопнул дверь. Секунду или больше друзья молча смотрели друг на друга. – Ходят… хрен их носит… – громко и зло сказал Новиков, в надежде, что за дверью его услышат. – То грузины, теперь еще эти… – и медленно, разборчиво выругался. – А тебе что? Пошли они все… – Левашов взял его за рукав и потянул в комнату. – С кем вы там зацепились? – начал Шульгин, но, увидев лицо Новикова, замолчал. Левашов повернул регулятор громкости магнитофона, резко прибавив звук, перенес одну из колонок на подоконник и прислонил диффузором к стеклу. Вторую направил в сторону двери, стол же оказался как раз между ними. Эти меры безопасности, широко освещенные в соответствующей художественной литературе, вполне могли оказаться или ненужными, или бесполезными, но ничего другого в голову ему не пришло. А даже ненадежные предосторожности все равно лучше никаких. Шульгин, с интересом наблюдая за манипуляциями Левашова, ждал продолжения. Новиков взял у него из рук сигарету, несколько раз глубоко затянулся. – Беня, – сказал он тихо, возвращая сигарету, – Беня, мине сдается, что у нас горит сажа… Он говорил это, а думал сразу о многих вещах одновременно. О том, например, что особенно и не удивлен, сказал же он когда-то Ирине, что «наверху» могут не одобрить ее поведения. И о том, что судьба, или рок, или предназначение, или нечто их заменяющее наверняка существует, иначе отчего же именно сегодня – не раньше и не позже! – он оказался здесь? И как раз в той компании, которая единственно и подходит для всего, что теперь предстоит. И что нужно все объяснить ребятам, причем так, чтобы «гости», даже если и слышат их сейчас, ничего не поняли и не заподозрили. И как вообще использовать те несколько часов, которые еще есть в их распоряжении… Он повернулся к Левашову и сказал: – Твоя сдача, так и раздавай. – И пока Олег бросал карты, словно между прочим обратился к Шульгину: – Что-то я давно ничего интересного не читал. То ли дело раньше книжки попадались… Помнишь, про философа греческого… Шульгин кивнул. – Вариант «Никомед», что ли? – Вот-вот. |
