|
После того как насытили все они играми сердце, Лаодамант, Алкиноем рожденный, к ним так обратился: "Спросим-ка с вами, друзья, чужестранца, в каких состязаньях Опытен он и умел. Ведь ростом совсем он не низок, 135 Голени, бедра и руки над ними исполнены силы, Шея его мускулиста, и сила как будто большая. Также годами не стар он, лишь бедами сломлен большими. Думаю я, ничего не бывает зловреднее моря: Самого крепкого мужа способно оно обессилить". 140 Так он сказал. Евриал, ему отвечая, промолвил: "Лаодамант! Весьма произнес ты разумное слово! К гостю сам подойди и свое предложение сделай". Доблестный сын Алкиноя едва только это услышал, Вышел, и встал в середине, и так Одиссею промолвил: 145 "Ну-ка, отец чужеземец, вступи-ка и ты в состязанье, Если искусен в каком. А должен бы быть ты искусен. Ведь на земле человеку дает наибольшую славу То, что ногами своими свершает он или руками. Выйди, себя покажи и рассей в своем духе печали: 150 Твой ведь отъезд уж теперь недалек. Корабль быстроходный На воду с берега спущен, товарищи наши готовы". И, отвечая ему, сказал Одиссей многоумный: "Лаодамант, не в насмешку ль вы мне предлагаете это? Не состязанья в уме у меня, а труды и страданья, - 155 Все, что в таком изобильи пришлось претерпеть мне доселе. Нынче же здесь, вот на этом собраньи, тоскуя сижу я, О возвращеньи домой и царя и народ умоляя". Прямо в лицо насмехаясь, сказал Евриал Одиссею: "Нет, чужестранец, тебя не сравнил бы я с мужем, искусным 160 В играх, которых так много везде у людей существует! Больше похож ты на мужа, который моря объезжает В многовесельном судне во главе мореходцев-торговцев, Чтобы, продав свой товар и опять корабли нагрузивши, Больше нажить барыша. На борца же совсем не похож ты!" 165 Грозно взглянув на него, отвечал Одиссей многоумный: "Нехорошо ты сказал! Человек нечестивый ты, видно! Боги не всякого всем наделяют. |
