– Так, так, – подытожил Папийон, – кое-что проясняется. Совсем недавно граф уволил всех слуг, кроме вас, собирался переехать в другую квартиру, а особняк продать. Во вторник утром вы уехали с его братом, граф Ковалевский остался в доме один… и той же ночью был убит. Вы сопровождали месье Анатоля, вернулись сегодня утром… Давайте теперь поговорим о том, что вы увидели. Вы пришли домой пешком или…

– Нет, на вокзале я взял фиакр.

– Когда вы подъехали к дому, ничего не бросилось вам в глаза? Ничто не показалось подозрительным?

– Абсолютно нет, месье.

– Теперь я прошу вас как можно точнее описать свои действия с момента возвращения.

– Да что тут описывать, месье… У меня имелись ключи от парадного и черного хода. Чемодан был тяжелый, и я отправился прямиком к парадному… Господин граф не рассердился бы, да и потом он уже собирался продавать особняк… Отпер дверь. Внутри было тихо, и я подумал, может быть, господин граф еще спит… Я поставил чемодан в своей комнате и отправился к хозяину, чтобы рассказать ему о месье Анатоле, как он там устроился… Постучал в дверь… Граф не отвечал. Я переоделся, умылся, отправился в кухню, чтобы приготовить завтрак по-английски, как любит господин граф. На минуту выйдя из кухни, я заметил, что порыв ветра приоткрыл дверь черного хода. Мне это показалось странным, потому что мы всегда запираем замки.

– А до того вы не обращали внимания на эту дверь? – спросил комиссар.

– Нет. Видите ли, я совершенно точно помнил, как проверял ее перед отъездом. Она была заперта.

– Рассказывайте, что было дальше.

– Мне стало тревожно. Хотя завтрак еще не был готов, я поднялся наверх и постучал к графу снова. Было уже довольно поздно, и мне начало казаться странным, что хозяин не отвечает. Я постучал еще раз, потом отворил дверь и шагнул в комнату. Спальня большая, с порога не видно, спит граф или уже проснулся, – пояснил слуга. – Но едва я сделал два или три шага, как увидел… все это…

– Подробнее, пожалуйста, – тихо попросил Папийон.

Савельев с ужасом покосился на него.

– Я… я не могу… Помню только кровать… и на ней какое-то месиво, над которым летают мухи… и запах… – Рассказывая, слуга нервно сжимал и разжимал пальцы. – И потом я упал в обморок, хотя никогда не считал себя слабым человеком… Когда пришел в себя, пополз из комнаты на четвереньках, чтобы не видеть все это… И сразу же вызвал полицию.

– Вы хорошо знали, что где лежит у графа? Вы смотрели, может быть, пропало что-нибудь?

– Вы уже задавали мне этот вопрос там, в доме… но мне было слишком тяжело, простите… В гостиной не было на месте каминной кочерги, и вы ответили, что ничего удивительного…

В самом деле, мелькнуло у комиссара. Та ведь валялась на полу в спальне и являлась орудием убийства.

– А из спальни ничего не пропало? Граф что-нибудь там хранил?

– Хранил, да, – пробормотал слуга, – деньги… Но неужели вы хотите сказать, что мне придется снова?.. – Савельев не договорил.

– Теперь, когда вы немного успокоились, именно вам нужно все проверить, – сказал комиссар, поднимаясь с места. – Но не волнуйтесь, вы будете не один.

«Кроме того, – подумал Папийон, – не забыть бы взглянуть на его паспорт.