— Вот видите. Счастье — это не обязательно успех во всем. Счастье для каждого — свое. Кто-то мечтает об одном, кто-то — о другом. Вы хотите, чтобы вам давали по доллару за каждую умную фразу, и говорите, что в таком случае будете счастливы? Значит, вот оно — ваше счастье. И именно его, как мне кажется, должны вам дать организаторы шоу в случае выигрыша.

— Ты, я погляжу, философ? — покачал головой Винс. — Не много ли вас таких на один крохотный Хорс-таун? Я сегодня общался еще как минимум с двумя. Может, вам открыть кружок?

— Что вас так раздражает?

— То, что я спросил тебя, где искать Нуба, а ты вместо этого стоишь и рассуждаешь о счастье, бытии и прочих высоких материях. Ответ на мой вопрос, парень, вот что мне сейчас нужно!

— Забавно слышать, Винс, — сказал знакомый голос. — Вчера ты недвусмысленно дал понять, что не хочешь меня больше видеть.

Из-за мусорного бака вышел еще один даркер — судя по всему, Нуб. Руки в карманах, борода всклокочена — в родной стихии, полностью уверенный в себе.

— Ситуация изменилась, — сказал Новал. — Мне нужен твой совет.

— Но вчера…

— Вчера было вчера, — оборвал его детектив. — Прощения просить не в моих правилах, но сейчас я, пожалуй, готов в качестве исключения извиниться.

Потому что хватил лишку и сказал слишком много ненужных слов.

Нуб некоторое время молча смотрел на сыщика. После чего сказал:

— Принято.

— Вот и хорошо, вот и здорово. Теперь, когда мы решили эту проблему, давай пройдемся и обсудим другую, гораздо более важную.

— Говори. У меня нет секретов от братьев.

— Зато у меня есть, — довольно бесцеремонно заявил сыщик и тут же поспешно добавил:

— Нет, они наверняка очень достойные… м-м-м… даркеры, но мне нужно поговорить с тобой наедине, парень. Дело слишком деликатное.

Темные переглянулись. Стенли пожал плечами, его напарник усмехнулся чему-то и отвернулся к мусорному баку. Нуб снова посмотрел на детектива.

— Прости, но на очередную сценку нет времени, парень, — покачал головой Винс. — Нужно идти.

— О’кей, — кивнул коротышка. — Идем.

Они покинули подворотню и пошли по Хелпми-стрит.

Нуб молчал, ожидая вопросов сыщика, но Винс почему-то не спешил начинать. Они прошли пол-улицы, прежде чем Новал откашлялся и спросил:

— А почему того парня зовут Стенли?

— Это его имя, — пожал плечами Нуб.

— Да? Забавно. Я думал, у вас всех длинные имена.

— Так и есть.

— Стенли, как мне кажется, не очень-то длинное.

— Это сокращение от…

— Боже, только не надо называть его полностью, — поспешно перебил даркера Винс. — Я все равно не запомню. Главное, что оно есть… Ладно, к делу. Если коротко, случилось вот что: кто-то забрался в одну квартирку в девятиэтажном доме на углу Дрим-стрит и Лонг-стрит и убил ребенка, лежавшего в колыбели. А потом подкинул туда же зеленого людоеда, зубастого и с очень, просто на редкость, пронзительным взглядом — он, к слову, сегодняшним утром сожрал труп несчастного малыша. Мерзавец, как я понял, неплохой атлет, потому что он попросту запрыгнул в окно пятого этажа, сделал свое грязное дело и, выпрыгнув, убрался восвояси. Есть какие-нибудь мысли по этому поводу? И, да, Питера Паркера я уже проверил, это — не он.

Нуб еще в самом начале рассказа замер на месте и застыл с открытым ртом. Не изменил позы он и с наступлением тишины.