– Перестань. Пожалуйста. Не думаю, что мне хочется знать остальное, – почти прошептала мама. – Думаю, это меня погубит. – Она промокнула глаза под очками салфеткой и посмотрела на меня. – Но теперь то все в порядке? Тебе лучше?

Я подвигал челюстью из стороны в сторону. Потом, наконец, кивнул.

– Ага. Мне уже лучше.

– Замечательно.

– Нет, не замечательно, – отрезал я. – Я семь лет прожил без семьи. Я заслуживаю быть с вами, но умолять не стану. Да и не должен. – Я на миг закусил щеку изнутри. – Ребенок не должен просить о родительской любви.

Она быстро кивнула.

– Ты прав. Я скучала по тебе. Очень сильно. И Моррис с Рэйчел тоже. Но ты ведь говорил с ними?

Я кивнул. Брат был старше меня на двенадцать лет, сестра – на четырнадцать. Я же, по словам мамы, оказался «счастливой случайностью». Хотя Моррис и шутил, что так она просто называла «ошибку». Из за разницы в возрасте мы никогда не были близки. Нас разделяли и время, и расстояние. Моррис жил на Манхэттене, а Рэйчел – в Северной Каролине. На протяжении этих лет я порой общался с ними. Обычно, чтобы попросить денег, когда жил на улице.

– Мы переписываемся время от времени. Но уже давно не общались, – признался я. – Как они?

– Очень хорошо, – проговорила мама. – Моррис работает в большом банке на Манхэттене. Рэйчел только что назначили редактором журнала. Оба состоят в браке, думаю, ты знаешь. Близнецам Рэйчел сейчас шесть лет, а Эми, дочке Морриса, – два. – Она закашлялась и отхлебнула вина. – А как же ты? Есть кто нибудь значимый?

– На данный момент нет.

Сайлас Марш попытался вторгнуться в мои мысли, но я тут же вышвырнул его обратно.

Мама, улыбнувшись через силу, проговорила:

– Помню, во втором классе ты сказал мне, что выйдешь замуж за Брайана Роббинса. Ведь твоя подружка Холли собралась за мальчика по имени Джастин. Поэтому ты решил выйти за Брайана.

– Я не помню.

– А я никогда не забуду.

Воцарилась звенящая тишина.

Мама взяла меню, потом снова его отложила.

– Я пытаюсь, Макс.

– Я знаю, мам. Но… – я вздохнул. – Папа знает, что ты здесь?

– Да, – проговорила она. – Я ему сказала.

– И?

– Он передал тебе привет.

– Угу, – буркнул я, крутя в пальцах вилку. – Мило с его стороны.

– Он тоже пытается.

– Каким образом? Он хоть представляет себе, что значит быть отвергнутым самыми близкими людьми на свете? Теми, кто в принципе не мог повернуться к тебе спиной?

– Мы… мы не знали, что ты…

– Гей? – спросил я. – Ты даже не можешь произнести это слово.

Мама тяжело сглотнула и разгладила салфетку.

– Твой отец… сейчас он не такой непреклонный. Думаю, он понимает, что перегнул палку, хотя и не признается в этом.

Я откинулся на спинку стула.

– Папа перегнул палку, и поэтому мне пришлось ютиться в заброшенной, кишащей тараканами лачуге вместо того, чтобы окончить среднюю школу.

– Макс, прошу тебя…

Ее глаза наполнились слезами, а я почувствовал себя полным дерьмом. А ведь я даже не сказал ей, как полтора месяца зарабатывал на жизнь, пока Карл меня не подобрал.

– Поговори с ним за меня, – попросил я после напряженного молчания. – Просто поговори.

– Ладно.

– Ладно. А что дальше? Недостаточно просто сообщить, что я в городе. Ты должна вступиться за меня, мама.

Она решительно кивнула и промокнула глаза.

– Конечно. Я обещаю. Но, Макс, ты же его знаешь.