– Конечно. Я обещаю. Но, Макс, ты же его знаешь. Он старомодный. И, сказать по правде, я тоже. Я люблю тебя, но и мне нелегко.

– Я люблю тебя, но… – пробормотал я, криво усмехнувшись. – Как я мечтал услышать эти слова!

– Макс, прошу, постарайся понять. Когда мать держит на руках ребенка, она представляет, что хотела бы для него в жизни. И никогда не думает…

– Что в конце концов вышвырнет ребенка из дома из за того, над чем он не властен?

Она поджала губы и слегка пожала плечами.

Я изумленно уставился на нее.

– Ты ведь понимаешь, что подобное не выбирают? У меня каштановые волосы, карие глаза, и я гей. Все едино.

Она украдкой взглянула на других посетителей.

– Пожалуйста, говори тише. У тебя был выбор. Не стоило тащить того мальчика в дом. Выставлять напоказ…

Я раздраженно взглянул на нее.

– Выставлять напоказ? Мы прятались несколько недель. Я скрывался много лет.

– Ты мог просто нам рассказать. Если бы мы спокойно поговорили, случившееся не стало бы таким потрясением…

Под столом я крепко стиснул льняную салфетку. Появился официант, чтобы принять наш заказ.

Мама попросила лингвини с морепродуктами, а я пробормотал название первого попавшегося в меню блюда. Когда парень ушел, я сделал очередной большой, бодрящий глоток холодной воды.

– Не стоит ворошить прошлое, – проговорил я. – Дело сделано. Я позвал тебя сюда, чтоб извиниться. Я не хотел причинять вам с папой боль. И я тебя прощаю. Даже если ты об этом не просишь. Это часть процесса исцеления. Для меня. Вот почему я здесь, независимо от того, что будет дальше.

– Конечно. Я понимаю. Спасибо.

Ну, не та эмоционально трогательная реакция, на которую я надеялся. Но с прощением всегда так. Реакция не имеет значения. Ты либо прощаешь, либо нет. Я должен попытаться, иначе никогда не излечусь от прошлого.

– А насчет папы, – напряженно произнес я. – Скажи, пусть мне позвонит. Начнем с этого.

– Да, думаю, так будет правильно.

Я снова стиснул в руках салфетку.

– Я хочу, чтобы мы стали семьей, но Богом клянусь, мам, я слишком далеко зашел и многое восстановил в своей жизни. И не позволю снова все разрушить. Мне бы не хотелось выдвигать требований, но боюсь, что придется. Просто чтобы сохранить себя. Так вот. Он позвонит мне. – Я проглотил застрявший ком в горле и часто заморгал. – Мне нужно знать, что есть надежда.

– Да, хорошо. – Она осторожно потянулась через стол и взяла меня за руку. – Хорошо, я ему скажу. Сделаю все, что в моих силах.

– Спасибо.

Она сжала мою руку и откинулась на спинку стула, испустив что то вроде вздоха облегчения. Самая трудная часть осталась позади. Я не закатывал истерик, не устраивал сцен. Я не рыдал, хоть и хотелось.

– А теперь, – проговорила она, аккуратно раскладывая салфетку на коленях. – Расскажи мне еще об этой новой работе.

ГЛАВА 6

Сайлас

Поздним воскресным утром дел выдалось много.

Вчера я рассказал отцу о своих опасениях. Насчет того, что в маленькие городки поставляется слишком много лекарств. Как я и думал, он велел не глупить. Маркетинговые стратегии Стивена Милтона казались абсолютно прозрачными, иначе Управление по контролю за медикаментами уже давно бы в нас вцепилось.

«Но что мы сообщали им?» – задумался я, но промолчал.

Лишь покивал головой, выражая согласие, как примерный слуга. Но не отменил данное Сильвии распоряжение о сборе данных.

Внизу, в семейной гостиной, Эдди снова читал, сидя у незажженного камина.