* * *

Некоторое время спустя, проделав упражнения (которыми он занимался с нехарактерным энтузиазмом) и распаковав то немногое, что еще оставалось, Том услышал звук приближавшегося к коттеджу автомобиля. Уверенный, что это либо Эрик Пимлет очередной раз явился с визитом, либо вернулась Нелл Квик, на этот раз на машине, Том отправился к распахнутой передней двери.

Маленький, тошнотворно‑зеленый, двухдверный «фольксваген‑гольф» остановился возле джипа в тот самый миг, когда он добрался до нижних ступенек, и молодая женщина в очках распахнула водительскую дверь.

– Добрый день, – крикнула она, приветливо взмахнув рукой. – Вчера пыталась дозвониться до вас по мобильнику, но он, вероятно, был отключен. Впрочем, конечно, у меня мог оказаться неправильный номер.

На ней были кроссовки, черные облегающие велосипедные шорты, белая футболка и расстегнутая ветровка с капюшоном. Когда женщина нырнула назад, собираясь достать что‑то с пассажирского сиденья, Том заметил ее длинные и слегка загорелые ноги. Она быстро появилась вновь и, одной рукой захлопнув дверцу машины, держа в другой большую холщовую спортивную сумку, направилась к Киндреду. Ее улыбка выглядела такой же доброжелательной, как и приветственный жест; свободную руку гостья протянула ему, пальцы прямые, большой палец оттопырен.

– Кэти Бадд, – представилась она. – Ваш новый врач по реабилитационной физиотерапии.

Том протянул руку, которую она пожала с гораздо меньшей силой, чем он от нее ожидал. Возможно, женщина ориентировалась на его состояние, каким она его себе представляла. Ее глаза, испещренные коричневыми крапинками за стеклами круглых очков с тонкой оправой, смотрели оценивающе. Том в свою очередь пытался составить собственное представление о Кэти: ей чуть меньше тридцати, легкий избыток веса, тяжелые груди без лифчика, о чем свидетельствовали соблазнительно выступающие соски; в светлых волосах мелькали еще более светлые полоски, которые больше напоминали солнечные блики, чем творение модного парикмахера, а лицо казалось более привлекательным, нежели хорошеньким. К тому же его очень оживляла приятная улыбка.

– Вас нелегко найти, – говорила она в то время, как он делал все эти заключения. – К счастью, сначала я попала в этот огромный дом – Замок Брейкен? – а они направили меня сюда.

Речь ее была правильной, без всякого местного акцента.

– Простите, я пропустил ваш звонок, – извинился он.

– Ничего страшного. Я уже здесь. Может, обсудим ваши мучения?

Он улыбнулся, но слабо, поскольку прекрасно знал, какие мучения врач имеет в виду.

– Разумеется. Входите. Могу я предложить вам кофе?

– Лучше фруктового сока.

– А, у меня он как раз есть.

Том проводил ее внутрь, не позаботившись закрыть дверь. Бросив на пол спортивную сумку, женщина оглядела восьмиугольную комнату.

– Какое очаровательное место, – произнесла она с непритворным восхищением. – При ближайшем рассмотрении оно кажется крохотным замком из волшебной сказки. Это ваш летний домик? Мне говорили, что вы живете в Лондоне.

– Я здесь родился.

Она удивленно посмотрела на него.

– Ребенком я переехал на юг и оставался там, пока не закончил колледж.

– Понимаю, – кивнула гостья, но он видел, что не вполне; возможно, она считала слишком шикарным иметь квартиру в Лондоне и дом здесь.

– Вы сказали, сок лучше, чем кофе? Я могу приготовить чай. – Неужели ему жалко нектара?

– О нет, сок – это прекрасно.

Том мысленно одернул себя: «Прекрати». Достав стакан из буфета, он наполнил его нектаром, совсем чуть‑чуть плеснув себе.