Он пытался отнестись к неудаче по-философски. Каждый может потерпеть однажды крах. Ему долгое время везло. Он находился на гребне удачи с 1947 года. Он говорил это себе. А также репортерам. Однако когда Майк сидел возле кровати дочери, его преследовали грустные мысли. Что это — случайный прокол или удача изменила ему?

Он должен был сделать еще две картины для «Сенчери». Прибыль от них может покрыть убытки от вестерна. Следующий фильм казался ему застрахованным от провала. Это была шпионская лента, основанная на бестселлере. Он начал снимать в Лондоне, в октябре. Каждый уик-энд он летал в Рим, заставляя себя входить в палату с такой же улыбкой, какой его встречала дочь. Он пытался сохранять присутствие духа, несмотря на то что прогресса в излечении не было. Она поправится! Обязательно поправиться! В день рождения, когда Дженюари исполнилось восемнадцать лет, она удивила его, сделав через силу несколько шагов с помощью врача и костылей. С правой рукой дела обстояли неплохо, но правая нога еще волочилась. Девушка начала говорить. Правда, иногда она еще запиналась, произнося какое-то слово. Но он знал, что это дело времени. Черт возьми, если она может говорить и пользоваться правой рукой, что задерживает исцеление ее правой ноги? Несомненно, сотрясение мозга тут ни при чем. Но ее улыбка была радостной, торжествующей. Ее волосы немного отросли — она напоминала худенького мальчика. У Майка пересохло в глотке. Он заставил себя улыбнуться. Горло сдавил спазм. Ей восемнадцать лет, а уже столько месяцев потеряно.

После дня рождения Дженюари ему предстояло отправиться в Штаты и снять там в Нью-Йорке и Сан-Франциско сцены погони. Затем — монтаж и озвучивание в Лос-Анджелесе. Майк возлагал большие надежды на эту картину — она обещала быть прибыльной. И почему-то он связывал ее судьбу с выздоровлением Дженюари. Он как бы загадал: будет фильм иметь успех — Дженюари скоро встанет на ноги.

Благотворительная премьера состоялась в Нью-Йорке. Вспышки блицев, знаменитости, интервью. Аудитория аплодировала и смеялась вовремя. Когда в зале зажегся свет, боссы «Сенчери» стали подниматься по проходу, похлопывая Майка по спине… улыбаясь. Затем — обед в «Американе», где они услышали о том, что первая телевизионная рецензия оказалась плохой. Но все сказали, что это не имеет значения. Важна реакция «Нью-Йорк Таймс». В полночь стало известно, что отклик «Нью-Йорк Таймс» будет убийственным. (К этому моменту боссы «Сенчери» уже покинули прием.) Глава рекламного отдела «Сенчери», оптимист Сид Гофф, невозмутимо пожал плечами. Кто читает «Таймс»? Когда речь идет о фильме, важно мнение «Дейли ньюс». Еще через двадцать минут они узнали о том, что «Дейли ньюс» отметила картину всего двумя звездочками, но Сид Гофф не терял оптимизма. «Я слышал, парню из „Пост“ она понравилась. И вообще, главное — это мнение публики».

Но рецензия «Пост» и реакция публики оказались неважными. Картина продавалась плохо, но Сид Гофф не расстраивался. «Подождите, когда она пройдет по стране. Людям она понравится. Только это имеет значение».

Фильм был прохладно принят в лос-анджелесском «Чайниз». Вяло прошел в Детройте. В Чикаго потерпел полное фиаско. А в Филадельфии и других ключевых городах его не пустили в кинотеатрах первого показа.

Майк отказывался верить в происходящее. Он был уверен в успехе фильма. Два провала подряд. Его охватило суеверие, распространенное в шоу-бизнесе. Все плохое случается трижды. Смерти… авиакатастрофы… землетрясения — и убыточные фильмы. Несомненно, руководство «Сенчери» разделяло его страх. Когда он звонил в кинокомпанию, все «оказывались» на совещании или только что вышедшими из кабинета.