— Не плачь, малышка. Пожалуйста, не плачь, — шепчет Джейсон, обхватывая ладонями мое лицо и отстраняя, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд глубокий, тревожный, нежный, темный и не до конца понятный. Я отрицательно качаю головой, ударяя кулачком в его грудь. Какая жалкая попытка.

— Что ты сделал со мной? — хрипло спрашиваю я. — Посмотри, в кого я превратилась! Это не жизнь, Джейс. Понимаешь?

— Попробуй поверить мне, и мы все исправим, — мягко проговорил Доминник, пальцами стирая мои слезы. Его темные глаза сверлили меня, поглощая остатки разума, ломая мои заслоны, взрывая баррикады. Я никогда не стану достойным соперником в этой игре. И всегда лишь пешка, которую берут первой.

— Поверить? — я насмешливо кривлю губы, ощущая потребность причинить боль, унизить, заставить чувствовать то, что я сейчас. — Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Джейсон, очнись! Ты стрелял в меня.

— Не в тебя, — побледнев, поправил Доминник. Я с удовлетворением заметила, что удар достиг цели.

— Но ты хотел!

— Я был не в себе.

— Ты всегда был не в себе. И никогда не будешь в себе. — Я оттолкнула его руки. Почувствовав, что контроль, покидая его, возвращается ко мне. Подняла валяющийся рядом свитер, быстро надела. — Спасибо, было приятно, но на этом все.

— Лекси… — его глаза опасно сверкнули уже знакомым яростным огнем, губы сжались в жесткую улыбку, но каким-то чудом Джейсон удержал себя в рамках. Он встал на ноги, не сводя с меня пронзительного взгляда, который бил прямо в сердце, не давая ни малейшей передышки. Я проигнорировала протянутую руку и поднялась сама. Ноги еще немного дрожали.

— Уходи, Джейсон, — тяжело вздохнув, произнесла я, обхватывая себя руками. — Или мы убьем друг друга. Рано или поздно.

— Этого не произойдет. Все изменилось, детка. — Джейсон шагнул ко мне, протянул руку, убирая пряди с моего лица, шеи… — Я больше не нуждаюсь в твоей боли, — произносит он, глядя на побелевшие со временем следы от веревки на моей шее. Такие же, как у него… Он заставил меня пройти свой путь, и я понимала, насколько сильно его сломали. Но это была его беда, его боль и трагедия. Джейсон не имел права делать это со мной, но он сделал…, и я даже ненавидеть его за это не могла. Потому что понимала, мать его, насколько он безумен, потому что я такая же. — Слышишь меня? — проникновенным шепотом произносит он, и я вздрагиваю, чувствуя, как его пальцы трепетно гладят тонкие шрамы на моей шее. Смотрю в его глаза и вижу в них бесконечное сожаление, мольбу, желание… — Никогда тебя не обижу, малыш. Верь мне. Прости меня.

У меня дыхание перехватило, насколько искренне и пронзительно это прозвучало. Наши взгляды скрестились в безмолвном поединке. Его — настойчивый, страстный, и мой — усталый, почти отчаявшийся.

— Сегодня ты веришь в то, что не причинишь мне боли. Веришь, что не захочешь снова задушить меня или застрелить, или убить нас обоих, или отдать меня на потеху своим друзьям, устроить трио или ещё что-то в этом роде. Тебе не хватало любимой игрушки, и ты скажешь, что угодно, чтобы вернуть меня.

— Это не так, — категорично опроверг мои слова Джейсон.

— Ты сам не знаешь, — закричала я, толкая его в грудь с неожиданной силой. Джейс шатнулся назад, но удержался на ногах, с некоторой долей удивления глядя на меня. — Я тоже была уверена, что больше никогда не захочу мужчину, что я неисправна в этом смысле, и смотри, что случилось. Стоило тебе появиться, я снова нестабильная и разбитая.