— Пожалела? — снова хлестнул меня его взгляд. Так больно, по самому сердцу. — Обрыдалась, наверное, да? Бедный маленький мальчик, отраханный насильником-извращенцем.

— Я этого не знала…

— А теперь знаешь! — закричал он. И я испугалась. Так же, как тогда в зеркальной комнате. Он не был похож на себя. Словно обезумел.

— Джейсон, все уже в прошлом, — лепетала я, пытаясь достучаться до него. — Ты стал жертвой ужасного существа, которого нельзя назвать человеком, но он уже умер, а ты жив. Прошло столько лет…

— Сколько лет? — оскалился Джейсон, хватая меня за плечи и снова начиная трясти. — Сколько, бл*дь, по — твоему, прошло лет? Я могу посчитать в днях, потому что для меня все случилось ровно тогда, когда я вспомнил, и случалось каждую гребаную ночь еще долгие месяцы. И до сих пор… Ты влезла в то, во что не имела право лезть. Никто не знает. Даже мои братья! С*ка, почему ты? — Джейсон замахивается, я жмурюсь, но он ударяет кулаком в стекло, с оглушительным треском разбивая его. Я кричу от ужаса, открываю глаза и вижу, что все кончилось. Джейсон сидит на свое месте, тяжело дыша, его руки на руле. На правой из сбитых костяшек сочится кровь.

— Джейсон, никто и не узнает, я клянусь, — бормочу я, стряхивая осколки с колен. Любая другая на моем месте от пережитого страха потеряла бы дар речи, но мы с ним знали времена и пострашнее.

— Лучше бы знали все, но не ты, — безжизненно произносит он. Очередной удар достигает сердца, я всхлипываю от боли, но ничего, ничего уже не могу сделать.

Я хотела этого. Полного разрыва. Но я думала только о себе. О своей свободе, гордости, уязвленном самолюбии.

Мне кажется, я только что разбила его сердце. Окончательно. Навсегда.

— Джейсон, у тебя кровь, — тихо говорю я, когда он заводит Форд и резко трогается с места. Струи дождя остервенело бьют в лобовое стекло. В разбитое окно хлещет вода, сливаясь с моими безмолвными слезами. Я беру из рюкзака влажные салфетки, достаю одну и тянусь, чтобы обтереть раны на сбитых в кровь пальцах Джейсона. Он останавливает меня свирепым взглядом.

— Не прикасайся ко мне, — рычит он, и снова отворачивается.

— Джейсон, я ни о чем не спрашивала. Пол сам захо…

— Заткнись. Еще слово, и я выкину тебя из машины. Пойдешь пешком по лужам. Усекла?

— Зачем ты так? В чем я виновата? — голос мой дрожит от обиды.

— Могла сказать раньше!

— Когда?

— Неважно. Ты знала. Смотрела на меня, слушала мои слова, и знала. Трахнулась со мной тоже из жалости?

— Идиот. Ты все неправильно понял, — отчаянно проговорила я.

— Правильно я все понял, детка. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты сама сказала, черт бы тебя побрал, сама. Не хочу другого, никого другого, кроме моего Джейсона. А твоего Джейсона больше нет. Я сам не знаю, что, вообще, от меня осталось. Я думал, что у меня осталась ты. Я ошибся. Ты права, я идиот. Кретин. — Джейсон ударяет ладонями по рулю. Я тщетно уклоняюсь от струй дождя, которые льют в окно. — Давай не будем лгать друг другу хотя бы сейчас. Почему ты отдала мне подарочек моего папаши сейчас? Ты же понимала, что за этим последует. Ты тоже хорошо меня изучила. И это не жест доброй воли. Избавилась? Счастлива? — он бросает на меня быстрый колючий взгляд, резко поворачивая к стоянке возле моего дома.