Изменить размер шрифта - +
Энна содрогнулась. Этот дар и вправду предлагал множество возможностей творить добро… Да, Изи предостерегала ее, и Энна доверяла интуиции своей подруги, но, возможно, Лейфер знает что-то такое, о чем она и не подозревает?

Энна бросила в костер несколько толстых веток, и они с братом стали молча наблюдать за тем, как они чернеют и сгорают. Энну всегда по вечерам притягивал огонь, но она раньше не думала о том, что об огне можно знать нечто особенное, что существуют тайные пути огня и что владение такими знаниями дает силу. Потом Энна стала размышлять над словами Изи: ведь действительно, понимание языка животных или природных явлений — это особый талант, и одни люди более способны к таким вещам, чем другие.

«Значит ли это, — думала Энна, — что если мой брат обладает подобным талантом, то и я, возможно, тоже?»

Эта мысль показалась ей правильной. Каждый раз, созерцая огонь, Энна ощущала уверенность в том, что она могла бы научиться, и ощущала внутри себя, в груди, некое местечко, где горело это желание…

Отряд шагал от рассвета до заката. Они шли по широкой каменистой дороге, иногда спускавшейся к полям. Фермерши стояли в дверях своих домов, обняв детей, и со слабой надеждой смотрели на маленькую лесную армию принца, состоявшую всего-то из трех сотен воинов.

Изи и Энна вместе с двумя лесными женщинами ехали в фургоне с припасами. Конечно, Изи следовало бы ехать верхом на Альвадо, но она заявила, что не хочет тащить его в горнило битвы, а Энне хотелось быть как можно ближе к подруге, чтобы позаботиться о ней, когда ветер станет невыносимым. Лесные женщины говорили о Тире. Изи не слишком много знала об истории взаимоотношений двух стран, поэтому женщины рассказали ей о военном прошлом Байерна, вплоть до дней правления нынешнего короля, и о том, как прежде армия Байерна вторгалась в Тиру. Нынешнее мирное поведение Байерна выглядело слабостью.

— Да ведь так оно и есть, — сказала Энна. — Потому что нас застали врасплох, и теперь мы движемся на юг, туда, где война началась без нас.

Изи кивнула:

— Король недооценил накопившуюся ненависть.

— Да, — согласилась одна из женщин, волосы которой были спрятаны под желтым шарфом. — Тирианцы помнят нашу жестокость, да ведь мы такими и были. Они не отступят, пока не увидят, что мы пролили крови вдвойне за каждого убитого тирианца и заплатили по два бушеля пшеницы за каждый сожженный бушель на их полях.

Лесные женщины замолчали, а Изи встревожилась. Ветер трепал ее волосы и одежду, и она смотрела на Энну, как утопающий, который вот-вот погрузится в воду с головой. Хотя день стоял теплый, Энна укрыла подругу толстым одеялом, так что ветер мог добраться только до лица Изи. Похоже, это немного помогло. Через какое-то время Изи задремала, и Энна выбралась из фургона, желая немного пройтись. Финн шагал неподалеку, и Энна пошла в ногу с ним.

— С добрым утром, солдат, — сказала она.

Финн кивнул, продолжая смотреть прямо перед собой.

— Финн, почему ты пошел воевать? Ты же не должен…

— Я иду потому, что два года назад король даровал мне копье и щит. Я хочу показать, как благодарен за это, хочу защищать королевство и помогать людям.

Энна засмеялась:

— Ты меня перебил. Ты никогда раньше меня не перебивал.

Финн промолчал.

— Я просто хотела сказать, что это тебе на пользу.

Некоторое время они шли молча. Энна вдруг поняла, что ей хочется поговорить с Финном обо всем: выразить свою тревогу за Лейфера, обсудить эту странную войну, поделиться чувствами, которые вызывает в ней огонь… Она привыкла к молчаливости Финна, но сейчас он явно не был настроен на разговор.

Когда Энна двинулась в сторону своего фургона, Финн произнес с искренней грустью:

— До свидания, Энна.

Быстрый переход