Память возвращалась вспышками, по частям. Глаза Дэвида. Звук выстрела.«Не убивай их». Воспоминания вызвали волну адреналина, которую подавили вводимые транквилизаторы.

– Дэвид – о боже, пожалуйста, скажи, что они не забрали его…

Он наклонился, открывая ящик тумбочки рядом с кроватью, и вынул синюю стеклянную бутылку. Вручил мне. Она была закрыта.

– С ним все в порядке, я… – Льюис вздрогнул и облизал губы, – я сохранил его для тебя.

– Какая задница в меня стреляла?

– Они не знали. Все, что они видели – охрана мертва, а хранилище взломано. Они не могли знать.

Я издала неуверенный смешок.

– Больно.

– Я знаю. – Он протянул руку и провел пальцами по моей щеке. – Ты два дня была без сознания.

Два дня?Два чертовых дня?Я напряглась, чтобы сесть, но лекарства, и Льюис, и слабость заставили меня лечь обратно.

– Кевин – он забрал Джонатана…

– Я знаю, – в голосе Льюиса звучало то же серебристое спокойствие, которым был так знаменит Мартин Оливер. – Джо, все в порядке. Они пустили бригаду по его следу. Они найдут его.

– Всенев порядке. – Льюис не понимал.Не могпонять. Он не знал, кто такой Джонатан. Чем владел Кевин. Мощь сильнейшего Хранителя в мире плюс чудовищная сила величайшего из джиннов… Они отправилибригаду?Они с таким же успехом могли послать девочек скаутов. – Мне нужно идти. Добраться до него.

Его сильные руки мягко толкнули меня назад.

– Ты никуда не пойдешь. По крайней мере, некоторое время.

Я сомкнула пальцы вокруг бутылки Дэвида и, прежде чем Льюис сумел остановить меня, вытянула резиновую пробку зубами.

Дэвид появился мгновенно, быстрее мысли, глядя на меня с другой стороны кровати. Он все еще был в панике и ярости, думая, что я умираю.

Его горячие глаза сверкнули в сторону Льюиса, повернулись ко мне, и потом он заключил меня в объятия.

Я и не подозревала, как замерзла, пока не почувствовала его тепло.

Дэвид шептал мне слова, которых я не знала – языки давно умерли, но интонации вечны. Любовь, страх, явное облегчение. Он поцеловал меня, поцеловал крепко, и я почувствовала, как растворяюсь в нем.

Когда он отступил, я осознала, о чем говорил Льюис. Настойчиво.

– Дэвид, тебе нельзя здесь находиться. Они не знают о тебе. Ты должен оставить ее Хранителям. Она получит лучший уход…

– Замолчи, – прошипел Дэвид, и я увидела, что они обмениваются напряженными взглядами. – Уходи. Ты ничего не сможешь для нее сделать.

Глаза Льюиса на мгновение выдали его, я вспомнила, что он лишен силы. Опустошен. Теперь он был не больше, чем любой обычный смертный, непосвященный. Дэвид сказал это буквально.

Льюис не мог меня излечить. Он не мог вообще ничего сделать, но держал меня за руку.

Я не могла даже представить, что он сейчас чувствовал, что это значило для того, кто обладал подобной мощью и лишился ее.

– Не говори так, – попросила я, разворачивая Дэвида обратно ко мне. – Он мой друг. Всегда был.

Мои слова несколько ослабили мрак в глазах Льюиса, наконец-то. Он подарил мне слабую бледную улыбку.

– Итак… скажи мне как другу… насколько велики мои неприятности?

Он начал отвечать, но в следующую секунду послышались шаги, звонко отдающиеся от плитки, а затем белый занавес у моей кровати отодвинулся со скрежетом металлических колец, впуская делегацию, стоявшую за ним. Я поняла, что нахожусь в знакомой комнате. Той же самой, где я исполняла приват-танец для доктора, сейчас стоявшего в углу со скрещенными на груди руками. Выглядел он не слишком счастливым. Рядом с ним стоял усталый изможденный Пол Джанкарло. А рядом снимМэрион Берхерт.