Держать удар она умела, я должна это признать. Теплая, зовущая улыбка не дрогнула. Большие влажные глаза – между прочим, очень интересного оттенка – цвета зеленого мха – вспыхнули чуть ярче.

– Все, что мне нужно, – это минутка, Пол.

– У меня прямо сейчас ее нет. Выйди.

– Я не могу поверить, мы не представлены, – произнес Льюис.

– И не будете, – ответил Пол скучным голосом. – Иветта, выйди.

Она протянула свою изящную, с великолепным маникюром руку Льюису и подняла степень соблазнительности улыбки на несколько пунктов.

– Иветта Прентисс, – сказала она. – Я работаю вместе с Полом.

– Нет, она работаетнаПола, и она, видимо, не будет на него работать и дальше, если прямо сейчас не развернет свою задницу и не выйдет вон. – Тон Пола приобрел опасную мрачность. – Все ясно?

– Конечно, – она повела бровью и опустила руку, продолжая улыбаться, и все так же глядеть в глаза Льюиса – десять секунд; слишком долго, на мой взгляд. – Я буду снаружи.

Двое мужчин наблюдали, как она идет, покачивая бедрами, грациозная, холеная и сексуальная. Пол выглядел весьма недовольным. Лицо Льюиса ничего не выражало. Складывалось ощущение, что его ударил большой тяжелый грузовик.

Она прошла в двух дюймах от Дэвида, и я видела, каких усилий ему стоило удержаться и не убить ее на месте.

– Кто, черт возьми, это был? – спросил Льюис.

Пол посмотрел на него:

– Поверь мне, на самом деле ты не хочешь этого знать. То, что тебе действительно нужно – это убраться отсюда подальше, прежде чем сюда заглянет кто-нибудь, знающий тебя в лицо. Тебе очень повезло, что она не догадывается, кто ты такой. Только что здесь была паучиха, Черная вдова, и имя ей – Иветта. Она может выглядеть очень сексуально, но ночь с ней ты не переживешь.

Парни разговаривали. Боже. Как же мне хотелось присутствовать здесь во плоти. Льюис кивнул, засунул руки в карманы брюк и направился в мою сторону. Я стояла у него на пути. Мне очень хотелось сказать что-нибудь. Что угодно. Он слегка изменил направление, чтобы разминуться со мной примерно на дюйм. Проходя мимо, он шепнул:

– Найди меня. Нам нужно поговорить.

Я могла бы вам рассказывать о похоронах, но вы и сами прекрасно знаете, как они проходят. Люди, испытывая разной степени дискомфорт, говорили что-нибудь хорошее обо мне. Некоторые из них, например, Пол, говорили от чистого сердца. А некоторые, стараясь соблюдать политкорректность, несли всякий бред. Послушать их, так я была сама Мать Тереза. На самом деле святой я никогда не была, так же, как не очень заботилась о том, как выгляжу в глазах окружающих, и не отличалась особым трезвомыслием. То, что я любила в жизни, скорее, делало меня плохой девочкой. Дайте мне выбор между приготовлением супа на кухне и ночной игрой в покер с текилой и хорошо сложенными парнями – и я всегда предпочту второе.

За это время уже четвертый человек, с которым мы были едва знакомы, употребил в речи такие слова как «героизм» и «самоотверженность», и я почувствовала необходимость прогуляться к выходу, чтобы слегка освежить голову. Небольшое количество народа, оставшееся в зале для приемов, жадно поглощало креветки и дамские пальчики. Среди них была и передвижная фабрика гормонов, недавно представлявшаяся как Иветта Прентисс и не тратившая времени на выслушивание фиктивной истории жизни Джоанн Болдуин. Она склонилась к уху мужчины средних лет, выглядевшего на миллион. У него был лондонский костюм и акцент выходца из Восточной Европы.

Дэвид возник рядом со мной. В буквальном смысле.