Конан усмехнулся. Он не тронул бы и волоса на ее голове, но предпочел пока не говорить об этом. Страх девушки еще может сослужить ему добрую службу.

    - Парисита, - обратился он к ней, - ты знаешь что-нибудь о женщине, которую накануне привела с собой банда шабатийцев?

    - Да, господин. Они привели с собой пленницу и, скорее всего, хотели поступить с нею так же, как в свое время поступили со всеми нами - сделать ее наложницей. Но та оказалась с характером. Уже в городе, после того как ее передали страже гирканцев, она вдруг вырвалась и, выхватив кинжал, всадила его в грудь брата Захака. Теперь Захак требует ее смерти, и, думаю, ради какой-то пленницы Вирата не захочет портить отношения с гирканцами.

    - Так вот почему магистр солгал мне насчет Нанайи, - прошептал Конан.

    - Да, господин. Сейчас Нанайя в дворцовом подземелье, а завтра на рассвете ее подвергнут пыткам и казнят.

    Смуглое лицо Конана приняло зловещее выражение.

    - Сегодня, ближе к полуночи, ты проведешь меня в спальню Захака. Его полыхающие, с прищуром, глаза выдавали дальнейший план.

    Девушка покачала головой:

    - Ничего не выйдет. Он спит вместе со своими степными псами, с головой преданными своему вожаку. Их слишком много даже для такого сильного воина, как ты. Но я могу провести тебя к Нанайе.

    - А как насчет стражника в коридоре?

    - Мы выберемся незаметно, а до тех пор, пока я не выйду из комнаты у него на глазах, он сюда никого не впустит..

    - Ну что же... - Варвар поднялся с кушетки и потянулся - совсем как тигр перед охотой.

    Парисита замялась.

    - Господин... если я правильно тебя поняла... ты ведь не думаешь служить демонопоклонникам, ты хочешь их уничтожить?

    Колчан осклабился в волчьей усмешке.

    - Сказать по правде, с моими недругами частенько случаются всякие неприятности.

    - А ты... не причинишь мне зла? Или даже... поможешь выбраться отсюда?

    - Если смогу. А сейчас - довольно болтать. Вперед.

    Парисита откинула гобелен, висевший напротив двери, и нажала на фрагмент причудливого орнамента. Часть стены бесшумно ушла внутрь, и их глазам открылась узкая лестница, ждущая вниз, во мрак.

    - Господа почему-то считают, что рабы не могут знать их секретов, - с легкой улыбкой сказала девушка. - Идем.

    Как только они вступили на лестницу, плита вернулась на прежнее место. Конан очутился в кромешной тьме, лишь дырочки в плите давали слабый свет. Они спускались, пока, по расчетам Конана, не оказались значительно ниже дворца, и дальше зашагали по узкому ровному ходу, убегающему вдаль от подножия лестницы.

    - Этот ход показал мне один шатриец, решившийся бежать из Джанайдара, - сказала девушка. - Я хотела бежать вместе с ним. Мы прятали здесь оружие и запасы еды. Но наши планы раскрыли. Шатрийца схватили и подвергли изуверским пыткам, но он умер, так и не выдав меня... Здесь должен быть меч, который он припрятал. - Она пошарила в нише и, достав клинок, протянула его киммерийцу.

    Они прошли еще несколько ярдов и остановились у двери, обшитой железом. Приложив палец к губам, Парисита указала на крошечные отверстия, служившие для тайного наблюдения. Заглянув в одно, Конан увидел широкий коридор: в монолитной стене была одна-единственная дверь из брусьев черного эбенового дерева, скрепленных для надежности стальными полосами; правая стена прерывалась через равные промежутки большими, в рост человека, решетками, за которыми находились вырубленные в скале ниши камеры для узников.