|
Он едва понимал суть сказанного ей - безумие, сотворенное со временем Вратами. Неужели может быть кто-то более древний, чем кел? Он не мог даже вообразить такое. Но он причинил ей боль, и эта мысль не давала ему покоя. Он сжал ее пальцы, отпустил, взял в ладони ее лицо и поцеловал возле губ - просто в знак того, что по-прежнему ей предан. Он был согласен верить даже в ее ложь, хотя и пытаясь при этом понять, что же было ее причиной. Понять суть сказанного Моргейн ему не удавалось, он прекратил попытки и поднялся на ноги. - Ну что ж, - произнесла она. - Хорошо уже хотя бы то, что ты здесь. Он кивнул, не зная, что ответить. - Иногда ты меня удивляешь, Вейни. И пока он пытался найти достойный ответ, она покачала головой и отошла в сторону, сцепив руки и опустив голову. - Конечно, ты пришел к такому заключению - что еще могло тебе прийти в голову? Несомненно, в это верит и Рох. И чтобы это принесло как можно меньше вреда... Вейни, я прошу тебя, держи это при себе, никому не говори. Я не кел. Но то, что я родилась гораздо раньше, в Шатане значения не имеет. Отныне это неважно. - Лио... - Я не буду уверять тебя, что знаю природу Роха. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я настраиваю тебя против него. Это не так. Это не так, Вейни. - А я теперь раздираюсь между двумя клятвами... О небо, лио! Я думал о том, как сохранить жизнь Роху, а теперь... теперь я боюсь, что преуспел в этом. Я клянусь, что не буду больше подвергать испытанию ваше расположение ко мне. Я этого не хочу. Лио, делайте все, что считаете нужным для своей защиты. Я никогда больше не стану вас ни о чем просить. Не слушайте меня. - Я знаю себя. Не надо отказываться от всего. - Моргейн встряхнула головой и тонко улыбнулась ему. - Это Нихмин. Ты увидишь его таким же, каким его увидела я. Мне вовсе не хочется проливать в таком месте кровь. Но мы далеко от Эндара-Карша, и мне жаль Роха. Мне жаль его даже как Лилла - хотя Лилла жалеть гораздо труднее: я знаю его жертв. Дай мне время подумать. Иди, поспи. Пожалуйста. Ночь еще не закончилась, а ты выглядишь таким усталым. - Да, - согласился он, хотя вовсе не от усталости ему не хотелось больше спорить с ней. Она уступила ему циновку возле восточной стены, свою собственную. Он улегся, не испытывая сильного желания спать, но расслабленная поза вскоре вызвала тяжесть во всем теле, и он уже не мог даже пошевелиться. Моргейн накрыла его одеялом и села на циновку рядом с ним, взяв его за руку. Он беспричинно вздрогнул, словно в лихорадке, но при этом был слишком уставшим, чтобы чувствовать ее прикосновение. Он стал дышать спокойнее, переплетя свои пальцы с ее. Затем уснул, погрузившись в тяжелую тьму. 15 Утром она ушла. Он нашел пищу: молоко, хлеб, масло и куски холодного мяса. |
