Она была белокурой, как Саванна и Алекса, но в отличие от них красила волосы. Как и в шестнадцать лет, Луиза носила длинные волосы и трижды в неделю бывала у парикмахера, который поддерживал их в порядке, не жалея лака для волос. Всегда безупречно ухоженная, она в одежде предпочитала вычурный стиль, на его взгляд, злоупотребляла косметикой и носила слишком много ювелирных украшений, часть которых перешла к ней по наследству от матери, а остальное было куплено Томом или ее последним мужем.

— Я лишь сказала ей, что в юности ты совершил опрометчивый поступок и в результате появилась Саванна, но мы молчали об этом. — Том пришел в ужас, потому что если она так объяснила все Дейзи, то получалось, будто Саванна его незаконнорожденная дочь.

— Ты говорила, что я был женат на ее матери?

— Я сказала, что предпочла бы не разговаривать об этом и что Саванна приехала сюда ненадолго, потому что ее мать попала в беду.

— Побойся Бога, Луиза, из твоих слов следует, что ее мать посадили в тюрьму. — Он был возмущен, но не удивлен.

— Дейзи слишком мала, чтобы знать об уголовных преступниках, угрожающих жизни Саванны. Это могло бы ее травмировать, — сказала Луиза. Ложь матери травмирует Дейзи ничуть не меньше, но трудно остановить Луизу, которая привыкла из каждой истории извлекать пользу для себя. В Луизе сосредоточилось все самое плохое, что говорили о женщинах-южанках. Их считали лицемерными и лживыми, но прикрывающими эти качества притворной ласковостью и обаянием. Конечно, на Юге было немало людей искренних и честных, но Луиза к их числу не относилась и всегда имела какой-то скрытый мотив, плела какую-то интригу и что-то затевала. Сейчас в ее планы входило по возможности испортить жизнь Саванне, так же как и Тому.

— Ты должна пойти и поздороваться с Саванной, — повторил он с непривычной твердостью.

Луизе это совсем не понравилось. Она села в постели, спустила ноги на пол и, прищурившись, взглянула на него.

— Я не хочу, чтобы она находилась здесь.

— Это понятно. Но она уже здесь, причем по очень важным причинам. От тебя лишь требуется быть вежливой.

— Когда я увижу ее, буду вести себя вежливо. На большее можешь не рассчитывать, — заявила она.

Том кивнул и вышел из комнаты. Итак, сегодня вечером Луиза не намерена встречаться с Саванной. Он повернулся и пошел. Хотел по дороге заглянуть к Дейзи, но направился прямо к Саванне.

— Луиза плохо чувствует себя, она в постели, — сообщил он, и Саванна, сообразив, в чем дело, не сказала ни слова. Она даже испытала облегчение. — Хочешь чего-нибудь поесть?

— Нет, все в порядке, папа. Спасибо, я не голодна. Собираюсь распаковать чемоданы, — сказала Саванна.

Он кивнул и отправился в свой кабинет, чтобы посмотреть почту. Его так возмутили слова Луизы, что он решил не заходить к Дейзи. Настроение было безнадежно испорчено. Не имея ни малейшего желания провести ночь в ссорах с женой, он решил спать в кабинете. Для выяснения отношений будет время завтра и в течение трех месяцев, вплоть до окончания суда.

Саванна, оставшись одна, уселась в большое удобное кресло и окинула взглядом комнату, задрапированную светло-голубым шелком и атласом. Тяжелые шторы были подхвачены шнуром с голубыми кистями. Тут имелись прекрасный старинный туалетный столик с зеркалом и уютный уголок с книжным шкафом и двумя небольшими кушетками. Комната была мягко освещена и элегантно обставлена. Саванна не привыкла к такой вычурной обстановке. Кроме того, здесь стояла большая кровать под тяжелым шелковым балдахином. Комната, несомненно, поражала великолепием, хотя Саванна и не чувствовала здесь себя как дома.