— Ладно! — легко согласилась Пепелюшка. — Только недолго!

 Она легла на бок и принялась вытягивать лапу.

 Она вся напряглась от боли. Затем, крепко стиснув зубы, Пепелюшка стала медленно двигать лапой взад-вперед.

 Просто замечательно! — похвалил Огнегрив, стараясь скрыть горечь, которая, как камень, лежала где-то в животе.

 Пепелюшка уронила лапу и немного полежала, не шевелясь, потом с усилием поднялась и покачала головой.

 Я никогда уже не стану воином, правда? Огнегрив понял, что не может солгать ей.

 Нет, — прошептал он. — Если бы ты знала, как мне жаль!

 Он нагнулся и лизнул ее в голову. Пепелюшка постояла, потом с тяжелым вздохом опустилась на землю.

 Я так и думала, — сказала она. — Просто… Просто порой мне снится, что я снова в лесу, что охочусь вместе с Папоротником… А потом я просыпаюсь, и боль в лапе напоминает, что я уже никогда не буду охотиться! Это так ужасно… Я не могу этого вынести, вот и придумываю, что, возможно, когда-нибудь все-таки смогу!

 Этого Огнегрив уже не мог вынести.

 Я возьму тебя в лес! — пообещал он. — Мы с тобой найдем самую старую, самую неуклюжую мышь, и ты накинешься на нее!

 Пепелюшка подняла глаза и замурлыкала. Огнегрив заурчал в ответ, но тут же снова вспомнил о том, что мучило его с того самого дня, когда он нашел Пепелюшку у Гремящей Тропы.

 Пепелюшка, — неуверенно начал он. — Скажи, ты помнишь, что случилось, когда чудище ударило тебя? Ты видела Когтя?

 В глазах Пепелюшки промелькнуло замешательство.

 Я… я не знаю! — выпалила она, и Огнегрив пожалел о своем вопросе, увидев, какую боль доставляют ей воспоминания. — Я побежала прямо к обгорелому ясеню… Я слышала, Дымок говорил, что Коготь дожидается Синюю Звезду возле него… А потом налетело чудище и… больше я ничего не помню.

 Ты должна была видеть, что там очень узкая полоска травы! — медленно покачал головой Огнегрив. — Должно быть, ты выскочила прямо на Гремящую Тропу…

 «Почему Когтя не было на условленном месте? — снова подумал он, чувствуя закипающее бешенство. — Если бы он был там, он мог бы остановить Пепелюшку!» И снова в памяти всплыли зловещие слова Принцессы. Неужели это была ловушка? Он представил себе, как Коготь сидел с подветренной стороны, спрятавшись среди деревьев, пристально вглядываясь в узкую полоску травы, выжидая…

 Как поживает Облачко? — голос Пепелюшки отвлек его от мрачных картин, нарисованных воображением. Видно было, что бывшей ученице не терпелось сменить тему. Огнегрив и сам был не прочь отвлечься, тем более когда дело касалось сына Принцессы.

 Толстеет день ото дня! — с гордостью сообщил он.

 — Ужасно хочу увидеть его! Когда ты наконец принесешь его сюда?

 — Как только Чернобурка мне позволит, — ответил Огнегрив. — Она ни на секунду не спускает с него глаз!

 — Значит, она его полюбила?

 — Спасибо Звездному племени, она относится к нему так же, как к своим котятам, — протянул Огнегрив. — Честно говоря, я не особенно верю в ее привязанность к Облачку. Он слишком не похож на ее котят… — Огнегрив не мог не признать, что снежно-белая шелковая шкурка Облачка слишком сильно выделяла его среди остальных котят в короткошерстных пестрых шерстках лесных оттенков. — Я рад, — что он ладит с остальными котятами… — тут голос Огнегрива сорвался, и, чтобы скрыть волнение, он уставился в землю.