Немного помолчав, он сказал:

— Я верю в вашу искренность и хотел бы побеседовать с вами, если позволите.

Алида чуть заметно улыбнулась:

— Похоже, здесь нам никто не помешает!

Оглядевшись, господин Таченский убедился, что капитана в салоне нет. Они были одни среди обитых плюшем диванов, позолоченных кресел и мраморных столов.

— Может быть, присядем? — предложила Алида. Она опустилась на диван, и господин Таченский сел рядом с ней.

От девушки не ускользнула его крайняя худоба: пальцы, как клешни, впалые щеки. Она представила себе, как под черным костюмом выпирают его ребра.

Будто угадав ее мысли, он сказал:

— В течение многих лет мне приходилось работать изо всех сил. Я был вынужден работать даже больным, чтобы выжить. Наконец я накопил некоторую сумму — не так уж много, но для меня это целое состояние. Тогда я смог позволить себе это путешествие.

— Я рада за вас!

— Теперь я смогу увидеть матушку, — сказал он.

— Вы покинули Россию по своей воле? — спросила Алида.

Господин Таченский глубоко вздохнул:

— Мой отец был государственным преступником. Вы знаете, что это значит? — Алида покачала головой. — Во время царствования Николая I, отца нынешнего царя, двести пятьдесят государственных преступников были сосланы в Сибирь.

— Так много! — воскликнула Алида.

— Но это еще не все, — продолжал господин Таченский. — Многие из них, особенно поляки, были запороты до смерти. Русские пользуются кнутами, которые разрывают тело до костей!

Алида вскрикнула в ужасе:

— О нет!

— Моего отца, как я понимаю, убили именно так, — мрачно произнес молодой человек.

— Не могу поверить! — воскликнула Алида. — Я знала, что с крепостными в России обращаются очень сурово. Мне также рассказывали и о жестоких наказаниях в армии.

— Это правда! Мой брат служил в армии. От него я узнал что рукоприкладство и порка розгами за малейшую провинность были самым обычным явлением.

— Невероятно! — прошептала Алида.

— Даже в Кадетском корпусе, где учатся только дети аристократов, кадету за курение назначалась порка розгами перед строем.

— Неужели это правда? — не поверила Алида.

— Да, правда. Брат рассказывал, что врач обычно присутствовал при порке и приказывал прекратить наказание только тогда, когда считал, что у мальчика вот-вот остановится сердце!

— Но я думала, что хоть дворянам в России живется свободно!

— Конечно, над ними не издеваются, как над простым народом. Брат видел, как судили обычных солдат. — Помолчав, он медленно произнес: — Приговор был таков: тысячу человек ставили в две шеренги лицом друг другу и каждому давали розгу толщиной в палец.

— Пожалуйста, замолчите! — умоляла Алида.

— Приговоренного, — безжалостно продолжал господин Таченский, — прогоняли сквозь строй три, четыре, пять, а то и семь раз, и каждый солдат наносил ему удар розгой. — Он с горечью закончил: — Если человек погибал под розгами, экзекуция продолжалась над его телом.

Алида заткнула уши.

— Я не могу… больше этого слышать, — запинаясь, произнесла она.

— Вы хотели узнать Россию, — отрезал господин Таченский. — Вот я вам и рассказываю. Англичанам нас не понять.