– Чем это? – Редар невольно улыбнулся.

– Тем, что ты такой. А у нее – этот недотепа Ремра. Он, знаешь, хороший парень, конечно, но… – Постой, постой… У Ликки – недотепа Ремра, а тебе-то она что завидует?

– Тому, что у меня ты есть, глупый!

Кира крепко ухватила Редара за руку и бегом потащила за собой. Он еле поспевал за легконогой девушкой. И вдруг туннель кончился, они выскочили в Привратную пещеру, а там – на свежий воздух. Холодные, чистые струи дождя тут же обрушились на юношу, вымочили волосы, плечи, норовили забраться за шиворот. Вокруг самозабвенно вертелись дети, молодежь, Редар даже с удивлением заметил нескольких крепких мужчин – почти все они были охотниками, многих он знал. Казалось, весь пещерный город собрался здесь.

Как и большинство других пещерников, Кира что-то задорно кричала, и голоса сливались с шелестящим шумом дождя и бессловесным шепотом струй. Редар поднял голову к небу, открыл рот – пусть дождь, податель жизни, напитает его своей освежающей силой! Он тоже пытался что-то говорить, захлебывался, отплевывался и снова, снова глотал чистую, свежую воду.

Наконец, Кира замерзла окончательно. Она дрожала уже так, что еле могла говорить. А Редар даже не мог набросить на нее что-нибудь из своей одежды – все было насквозь мокрое. Да и сам он, честно говоря, продрог до костей.

– Пойдем домой, Кира! Я тебя отведу.

– Н-н-ет… т-т-оллько н-не д-домой. Я ж-же, в-вроде как, п-под д-домашним з-заключ-чением. М-мама ув-видит и н-никуда б-больше н-не п-пус-тит. П-пойдем л-лучше к т-тебе.

Редар пожал плечами. Ну, ладно.

В комнате он первым делом запалил от светильника несколько веток сушняка, сложил в очаг, подбросил в пламя несколько кусков горючего камня. Огонь разгорелся быстро, от него повеяло теплом. Редар стащил через голову накидку и рубаху, растянул над огнем. Повернулся к Кире:

– Садись ближе, быстрее согреешься.

Кира не отвечала, она ошеломленно смотрела на него. Потом протянула руку и осторожно провела пальцем сдвоенный косой шрам на его груди.

– Что это?

– А! Я-то все думаю, что ты там разглядываешь? Будто скорпиона увидела! Это меня еще в Солончаках, дождей пять назад, богомол подрал. Я клубни пустоцвета выкапывал, увлекся, по сторонам не смотрел, а он – тут как тут. Ну, и схватил меня, покарябал изрядно. Я вывернулся кое-как, копье подхватил и – прямо в грудь! Один бы я, конечно, все равно не отбился, сожрал бы меня богомол. Хорошо, от дома недалеко, мои крики услыхал отец, его друг, Вайлиш. Прибежали, втроем отбились кое-как…

Глаза девушки смотрели на Редара как-то странно. В них было нечто такое, особенное, чего он никак не мог постичь. Он смутился, замолчал. Было как-то неловко. А Кира сама не знала, что с ней творится.

Какое-то удивительное теплое чувство обволакивало ее, когда Редар был вот так, как сейчас, совсем рядом, в двух шагах. Казалось, что теперь ни одна опасность мира ей больше не грозит. Ей хотелось чем-то отблагодарить его за эту защиту, тоже отдать ему что-нибудь, часть себя. Только ему, наверное, не нужно. Он такой сильный, такой смелый, он все сделает сам и ни в чьей помощи не нуждается.

Она вздохнула, присела к огню, протянула руки. Мокрая одежда липла к телу, и это было неприятно. Кира обернулась к Редару:

– У тебя есть какая-нибудь накидка, одеяло? Только чистое! А то знаю я вас, мужчин…

– Сейчас посмотрю.

Юноша долго копался, выискивая теплое тканое одеяло, дар Раймики на прошлые дожди. Наконец нашел, повернулся:

– Вот наше…

И поперхнулся. Кира сняла накидку, стащила рубаху.