Но такому развитию событий мешало то, что бежать было некуда, поскольку арену, на которой он находился, окружали стены с идущими поверху проводами, и, кроме того, львы уже обступили его. Если не удастся что‑то придумать, придется драться.

Что Загремел и попытался сделать. Он поднял кулаки, несмотря на то что сейчас они были лишены защиты кентаврских рукавиц, и вызывающе зарычал. Такое приветствие устрашило бы практически любого обитателя Ксанфа.

Но львы не были обитателями Ксанфа. Они были родом из Обыкновении. Следует показать им на деле, на что способен огр. Звери приближались. Раньше Загремел раскидал бы всех шестерых таким же количеством ударов ног, кулаков и головы. Но сейчас его сила уменьшилась до человеческой нормы, поэтому он мог справиться только с одним. Пока он расправлялся с этим одним, остальные принялись за него самого.

Через мгновение они уже прокусили жилы на его руках и ногах, сделав их абсолютно бесполезными. Они прогрызли нервный канал на его шее. Теперь он был почти беспомощен. Он мог чувствовать, но не мог пошевелиться.

Потом звери начали грызть его – неспешно, по одной львице на каждую конечность; самец драл когтями его брюхо, добираясь до аппетитных внутренностей. Побитый львенок очухался и принялся за нос Загремела, откусывая понемножку, чтобы не поперхнуться. Монстры, отгрызавшие его руки и ноги и докапывающиеся до печенки, причиняли ему жуткую боль; львенок, выцарапавший ему один глаз, тоже не доставлял приятных ощущений, но Загремел не завопил. Шуметь было бессмысленно. Да и трудно как следует заорать, когда тебе откусили язык и выели легкие. Он знал, что, как только звери доберутся до жизненно важных органов, все ощущения прекратятся; оставалось только ждать.

Но львы, видно, наелись раньше: все‑таки Загремел – здоровенное существо. Они оставили его, изрядно обглоданного, и улеглись всем семейством подремать. Появились мухи, уселись на раны, и каждый кусочек его плоти подвергся новой мучительной пытке. Солнце палило немилосердно, медленно поджаривая Загремела, светило в уцелевший глаз, который он, будучи парализованным, не мог закрыть. Вскоре он пережил новое испытание – ослеп. Но по‑прежнему чувствовал роящихся у него на носу мух, выбирающих нетронутые места, чтобы укусить или отложить яички. Этот кошмар не скоро закончится...

Как он попал в такую передрягу? Бросив вызов коню тьмы, чтобы вернуть свою душу и найти средства для спасения Танди и Чем из Пустоты. Стоила ли эта цель того, чтобы платить такую цену? Нет, поскольку он не победил. Сделает ли он еще одну попытку? Да, потому что по‑прежнему хочет помочь своим друзьям, не важно, каких мук это будет ему стоить.

Он снова оказался перед Трояном, целый и невредимый; конечности, кишки, глаз – все на месте. Это была еще одна проверка, и ее он тоже не выдержал. Ему следовало найти какой‑нибудь способ уничтожить львов, вместо того чтобы позволить им уничтожить его. Но похоже, у него еще оставалась большая часть его души, и возможно, с третьей попытки ему удастся отыграть остальное.

– Я все еще в игре, повелитель кошмаров, – сообщил он мрачному существу.

Снова злобным огнем вспыхнули черные глаза. Это порождение ночи не знало ни сочувствия, ни жалости!

Загремел стоял у подножия груды камней.

– На помощь! – крикнул кто‑то. Голос, похоже, принадлежал Танди.

Как она сюда попала? Неужели нарушила его приказ и вошла в тыкву, следуя по отмеченной веревкой дороге, чтобы разыскать его? Загремел огляделся, но никого не увидел.

– На помощь! – снова крикнула она. – Я под горой!

Загремела охватил ужас. Нужно вытащить ее! Никакого прохода не оказалось, а потому он начал поднимать и отшвыривать в сторону валуны. Несмотря на прежние события, почти вся его сила вернулась к нему, так что кидать валуны было достаточно легко.

Но валунов здесь много, а голос Танди всегда раздавался из‑под самой большой груды.