Наконец поздно вечером прибывают в приморский городок Морлэ. Бланки пересаживают в тюремную карету и везут еще тринадцать километров к Карантеку. Уже час ночи, когда Бланки сажают в большую лодку. Через два часа плавания лодка приближается к каким-то скалам, на которых видна старинная крепостная стена. Бланки высаживают на камни и ведут через подъемный мост в крепость Торо. Внутри он оказался в караульном помещении, где находилось около двух десятков солдат. Затем его ведут через двор к лестнице из восьми ступеней, за которой маленькая дверь каземата. Еще тринадцать ступеней вниз, еще дверь, а за ней мрак и холод подземной камеры. При свете тусклого фонаря Бланки замечает в

углу матрас. Он падает на него, измученный, совершенно обессиленный путешествием. Дверь за ним с грохотом запирают. Бланки в новой, очередной тюрьме, о которой он еще ничего не знает...

Проснувшись утром, Бланки видит себя в камере со сводчатым потолком старинной постройки. Камень степ почернел, покрылся плесенью. Довольно просторно, метров десять в длину и пять в ширину. С одной стороны заметен квадрат кирпичной кладки, которой наглухо заделано окно, выходившее на море. На противоположной стороне другое окно с ржавой решеткой, выходящее в колодец внутреннего двора, откуда пробивается тусклый свет. Видно, что солнце сюда никогда не заглядывает. Здесь даже в полдень — сумерки. Бланки привык уже сравнивать условия своих тюрем, и он сразу убеждается, что здесь хуже, чем в Мон-Сен-Мишель, где по крайней мере можно было любоваться морем, прибрежным песком и небом.

Бланки узнает, что он в замке Торо. Хотя он здесь никогда не был, но он знает о нем, пожалуй, больше, чем его новые тюремщики. Он уже много лет провел в островных тюрьмах и по книгам изучил географию прибрежных мест возможного заключения. Замок построили в середине XVII века как крепость, прикрывающую подступы с моря к заливу и городу Морлэ. А потом он стал служить и тюрьмой, когда требовалось спрятать узника особенно надежно.

Утром к Бланки явился комендант крепости. Он сурово перечислил ему правила, которые должен соблюдать заключенный:

— Нам приказано стрелять в вас при малейшей попытке побега. Если на крепость нападут извне, чтобы освободить вас, то мы имеем приказ застрелить заключенного. В крайнем случае нападающим достанется только ваш труп.

— В наши дни, господин комендант, — ответил насмешливо Бланки, — таких попыток не делают. Если бы и решились на это, то вы понимаете, что, кроме моего трупа, останутся еще и трупы гарнизона.

— Это я знаю, — ответил комендант и удалился.

Вскоре является тюремщик и велит ему следовать за

собой. Пройдя две двери, они выходят во двор, где ждут два солдата с обнаженными саблями. Затем под их охраной Бланки проводят наверх по лестнице на открытую платформу, огражденную со всех сторон решеткой. Теперь

Бланки видит с одной стороны безбрежное море, с другой — отдаленный берег с двумя селениями, в. одном из которых возвышается колокольня церкви. Крепость занимает всю небольшую скалу. Бланки хочет посмотреть на наружные стены и подножие крепости и идет к решетке, но его немедленно хватает тюремщик.

— Вам запрещено смотреть на море.

Значит, остается только небо. Три четверти часа Бланки имеет возможность подышать свежим воздухом. Такие прогулки устраиваются дважды в день. И каждый раз весь гарнизон крепости приводится в боевую готовность. Вот как сам Бланки описывал эти прогулки, которые были серьезным событием не столько для него, сколько для охраны, которую здесь держали только из-за него одного: «В определенный час весь конвой становился под ружье и поднимался подъемный мост. Гром его цепей возвещал заключенному, что настал час прогулки. У входа на лестницу его ждал солдат с обнаженной саблей, а на платформе стоял солдат с заряженным ружьем. Надзиратель следовал по пятам узника.