|
Дело возникло из-за знаменитого ученого Араго. Конт во всех своих неудачах винил последнего и в личном предисловии к шестому тому прямо говорит, что неразумные и притеснительные распорядки, установившиеся в течение десяти последних лет в Политехнической школе, должны быть приписаны, главным образом, гибельному влиянию Араго, этого истинного виновника всех пристрастий и заблуждений ученого класса. Нужно заметить, что это личное предисловие, – знаменитое, как называет его Конт, – было написано с той целью, чтобы поставить ребром вопрос о его положении среди ученых-математиков и чтобы при содействии публики оказать давление на последних. Араго не обратил внимания на выходку раздраженного экзаменатора. Но издатель, большой поклонник знаменитого ученого, напечатал от себя несколько строк и привел слова Араго, объяснившего злобное отношение к нему философа тем, что он не признал за ним ни больших, ни малых заслуг по части математики. Конта взбесили и слова Араго, напечатанные при его же труде, и дерзость издателя, даже не предупредившего его о своем предисловии. Таким образом, возник процесс. Конт сам защищал свое дело и выиграл его. Суд постановил уничтожить предисловие издателя и обязать его покрыть все убытки, причиненные автору. Но благополучный исход дела не доставил последнему торжества, которого он добивался. Напротив, поставленный ребром вопрос сильно накренился в сторону, для него вовсе не желательную. Дело в том, что избрание экзаменатора в Политехнической школе подвергалось, по установленным правилам, ежегодной перебаллотировке. При хороших отношениях экзаменатора со школьным советом это была одна лишь формальность. Конт переизбирался обыкновенно единогласно. Но по мере того, как отношения портились, им, естественно, все больше и больше овладевало беспокойство потерять место. Действительно, мучительно находиться в подобной зависимости даже человеку молодому, а Конту было уже за сорок.
«Вы знаете, – писал он Миллю, – что у меня нет никакого имущества и что я до сих пор не мог сделать сбережений; отсюда следует, что если этот кризис случится, то я лишусь сразу половины своего едва достаточного заработка и попаду в тяжелое материальное положение… Потеря одного места почти наверно повлечет за собою и потерю другого; а раз меня удалят из Политехнической школы, я потеряю и уроки в частном заведении…» Так Конт описывает свое положение перед баллотировкой в 1843 году. На этот раз опасность миновала; несмотря на бурные прения в совете и на то, что вопрос о его переизбрании несколько раз откладывался, он был избран в конце концов единогласно. Но ближайшее будущее нисколько не прояснилось. Конт обращался к министру с ходатайством уничтожить этот порядок переизбрания и назначить его постоянным экзаменатором. Он указывает на то, что во время процесса с издателем ему угрожали потерей места в Политехнической школе, если он упомянет в своей речи имя Араго. Он утверждал, что подвергается преследованию не из-за личной неприязни, а из-за своих философских взглядов, за порицание ложного духа, царящего в области знания, в особенности в математике, и так далее. И хотя министр был на его стороне, но установившегося порядка не мог изменить ради частного случая. В следующем, 1844 году испытанному экзаменатору был предпочтен какой-то неизвестный человек. Материальное крушение, предвиденное Контом, началось. Но он был этим взволнован далеко не так сильно, как можно было бы ожидать. У него сложился уже иной взгляд на то, каким образом философ-реформатор должен быть обеспечен в своих средствах существования. Итак, материальный кризис наступил, когда Конт достиг вершины развития своих умственных сил, когда он закончил и отпечатал «Курс положительной философии». Упорнейший труд целых шестнадцати лет ничего не принес ему в материальном отношении! И какой труд! Поставивший. Конта во главе философского развития мысли XIX века! Скажем теперь, как он трудился над своим сочинением. |
