Открылась дверь.

— Дети, вы готовы? — окликнула их Бенедикт с несколько наигранной веселостью.

Пирамида распалась.

— Идем, — прошептал Симеон с таким выражением, словно скомандовал: «На приступ!».

Бартельми в это воскресное утро и впрямь ощущал себя осажденной крепостью. Трое детей. Oh, boy! Что ж с ними делать? Социальная сотрудница составила для него программу действий. Видя его растерянность, она даже записала все на бумаге. Барт перечитал шпаргалку: «10 часов. Показать квартиру».

— Показать квартиру, — повторил Барт, стоя посреди гостиной и поворачиваясь на сто восемьдесят градусов.

На столике валялся журнал сомнительного содержания, он убрал его с глаз долой. Потом снова заглянул в шпаргалку: «10:30, угостить оранжадом. Побеседовать, познакомиться. 11:30, сходить в ближайший „Макдональдс“. Прогулка по окрестностям». Во второй половине дня Бенедикт предлагала сводить детей в кино на «Мой друг Джо». В 18:00 ее возвращение должно было положить конец мучениям Барта.

— Купите фломастеры, — подсказала она в числе прочего. — Малышка обожает рисовать.

Бартельми купил целых три набора. На нервной почве он всегда становился расточительным.

В девять часов зазвонил телефон, и Барт украдкой скрестил пальцы. Вдруг, на его счастье, кто-то из детей подцепил грипп?

— Барт? Че се’нь дел’шь?

Бартельми онемел.

— Але, Барт!

— Да-да, привет, Лео! А ты вроде собирался съездить поздравить родителей с Новым годом?

— Че я там н’в’дел. Ну т’к?

— Ну, я… ну… — растерялся Барт, безуспешно ища вдохновение в шпаргалке Бенедикт.

— Ждешь к’го? — в голосе Лео уже звучало подозрение.

— Нет-нет, — успокоил его Бартельми.

Плюс ко всему его угораздило связаться с ревнивцем. Этого социальная сотрудница, дура такая, в программе не предусмотрела.

— Т’к я п’двалю? — настаивал Лео, в голосе которого появились угрожающие нотки.

— Да, конечно. После обе…

Барт совсем растерялся. Придется как-то вклинить Лео между «Макдональдсом» и Уолтом Диснеем. А ребят куда же тогда?

— Мрак, — сказал он своему телефону, вешая трубку. — Полный мрак.

Как человеку легковозбудимому, Барту не много было надо, чтобы сбросить напряжение. Он решил, что небольшая пробежка поможет. Часок попотеть — показалось ему наилучшим выходом. Когда он вернулся, весь взмокший, несмотря на январь, они уже стояли у дверей с этой заразой, социальной сотрудницей. Все трое, полный комплект: блондиночка, которая сейчас полезет целоваться, несмеяна с этими своими ушами, которых уже достаточно, чтобы осрамить его на весь квартал, и заморыш со взглядом как рентген. Вот радость-то.

— Уже десять? — осведомился Барт, словно его пытались заставить работать сверхурочно.

— Без пяти, — ответила Бенедикт, взглянув на часы. — Мы как раз собирались войти.

— Поцеловать! — потребовала Венеция, ухватив Барта за свитер.

— Через пять минут, — заупрямился он.

Бенедикт ушла, пожелав им хорошо провести время и изрядно в этом сомневаясь. Ну почему детям Морлеван так не везет? Барт, не оглядываясь на них, взбежал по лестнице. Симеону два последних этажа дались с трудом, пришлось постоять держась за перила: закружилась голова. Войдя в квартиру, дети сбились кучкой посреди гостиной; такие неприкаянные, что Барт смягчился:

— Ладно, я пока в душ, а вы тут осмотритесь.