– Добрый вечер, мисс Гарт!

Женщина вздрогнула и оглянулась. Она не вскрикнула, не упала в обморок и не стала закутываться в простыню. Ее лицо вспыхнуло. Ненависть мелькнула в ее взгляде, и красивые зеленые глаза стали метать молнии.

– У вас есть ордер на обыск или арест?

– Не искрите, мисс Гарт. Я не собираюсь арестовывать вас. У меня есть к вам предложение.

– Пошел вон!

– Я ведь тоже могу разозлиться, и в итоге проиграете вы. Вам однажды удалось ускользнуть от меня, переодевшись старухой. На этот раз фокус не пройдет.

– Что тебе надо, коп?

У нее бил низкий красивый голос, но сейчас он срывался на крик и звучал неблагозвучно. Холэман знал, что с этой женщиной трудно договориться, почти невозможно, тут следовало проявить терпение и дать ей успокоиться. Она была его единственной надеждой.

– Что тебе от меня надо?

– Не много, дорогая Линда, или как теперь тебе больше нравится, Марта Адамс. Я ведь помню тебя под сотнями имен!

Холэман прошел к окну и сел в кресло. Женщина оставалась стоять, сверкая медными волосами и огненным взглядом. При желании она могла бы с ним справиться. Сила ее чар была беспредельна, и стоило ей захотеть, этот рябой громила валялся бы у ее ног, но Линда готова была отправиться за решетку, но подпустить к себе эту мерзость она не могла. Даже у такой беспринципной женщины, как Линда Гарт, имелись свои пределы возможностей.

Она знала, что такое тюрьма, и ее охватывала мысль при мысли о камере; это удерживало ее от опрометчивого поступка.

– Садись, Линда. Я ведь не уйду, пока мы не решим некоторые вопросы. Ты знаешь, что я не приду ради пустяков.

Женщина попыталась взять себя в руки и села на край кровати возле трюмо.

Холэман достал сигарету и закурил.

– Сейчас у меня есть более важное дело, чем ты. Но я хочу, чтобы ты мне помогла. Мне нужна юбка и длинные ноги, то, чем ты владеешь. Если мы договоримся, то расстанемся навсегда, если нет, то я вызову сюда местного шерифа и расскажу ему историю пятилетней давности, когда у молодой дамочки умер пожилой муж, жизнь которого была застрахована на сто тысяч. Помнится, я тогда помог тебе, а ты продолжаешь смотреть на меня зверем.

– Ты идиот, коп! Я купила у тебя все улики за большие деньги. Что ты собираешься предъявить шерифу, которому плевать на меня и на тебя? Не ту песню запел! Мне давно уже пора настрочить на тебя жалобу прокурору. Ты живешь за счет шантажа, а загораживаешься мундиром. Или, может, тебя уже вышибли из полиции? Что бы тебе делать в этих местах, коп?

– Линда. Я не закончил историю с твоим мужем. Она не имеет срока давности. Ты получила страховку и наследство, но все дело в том, что завещание твоего мужа так и не было найдено. Его не нашли, потому что оно осталось у меня. Ведь ты и убила его из-за того, что он переписал его за две недели до смерти и оставил состояние дочери. А чего же ты хотела от него? Какой мужчина потерпит, что его жена спит с его секретарем? Он же не виноват, что его возраст не позволяет ему удовлетворять такую кобылку.

– Ты лжешь, коп! У тебя нет завещания!

– А откуда, по-твоему, я знаю его содержание?

Холэман развалился в кресле, выпустил струйку дыма и стряхнул пепел на ковер.

– Пока мои помощники занимались трупом, а ты рыдала, изображая неутешное горе, я нашел пару конвертов на полках. Один конверт предназначался его дочери, где он уведомлял ее об изменении завещания, а второй и был оригиналом завещания. Ты нашла в сейфе копии, которые и сожгла. К сожалению, я не смог закончить это дело, а то тебе пришлось бы поделиться со мной наследством. Я никогда не уничтожаю улики, я очень аккуратный человек. – Холэман оторвал взгляд от сигареты и посмотрел на Линду. – Этим документам можно дать ход!

Лицо ее побледнело.