Что-то настораживающее было в этих словах — о рождении ведьмы, что-то, очень больно задевшее Ксену. Она совершенно не могла понять, что именно — и оттого на душе неожиданно снова стало тоскливо и неуютно.

Рекламная пауза давно кончилась, снова начался фильм — джинн делал с не слишком-то разумными американцами все, что только могла придумать извращенная фантазия режиссера. Но впереди джинна ждала непреодолимая трудность — Главная Положительная Героиня.

— Что-то спать хочется, — проговорила Поликсена. — Да и вообще — конец фильма я видела. Пойду, пожалуй, — она отложила анкету, встала и прошла в ванную.

То, что она увидела в зеркале сейчас, ей показалось очень даже симпатичным. Пожалуй, с такими рыжими волосами, с такой улыбкой и темно-зелеными глазами она и действительно могла очаровать кого угодно, — не только завсегдатаев «Гоблина». Но Ксена тотчас же вернулась к своим мыслям. Что-то во всей этой истории было неправильно, не давало покоя…

А что именно? Сила, взявшаяся как будто из ниоткуда? Умение вот просто так взять и пройти в параллельный мир, о существовании которого она не подозревала всего лишь пару дней назад? Знание, внутренний голос, говорящий, что и как надо выполнять?

Да и с чего она сделалась ведьмой?

А ведь была, была причина!

Она знала, что у ведьм (в которых, как любой городской цивилизованный человек, до сей поры не верила), сила передается через поколение. Скажем, у отца, который давным-давно жил в Москве в совершенно другой семье, и раз в год присылал открытку «дорогой Поликсенке», никаких способностей не было и быть не могло. А вот бабушка, которая умела гадать на картах, которая могла остановить кровь, если внучка расшибла коленку, выходит, и была самой настоящей ведьмой!

Вот что не давало ей покоя. Бабушка, ну конечно же! Ее способности неожиданно передались Ксене, но отчего-то необыкновенно усилились. Вот и все объяснение! А анкета здесь вовсе даже ни при чем.

Она прошла в маленькую комнату, пожелав матери спокойной ночи (та все еще смотрела телевизор).

И немедленно выключила свет. Сон долго не шел, Поликсена ворочалась, пытаясь понять — что, все-таки, с ней произошло…

…Сон возник как бы сам собой — она оказалась в том самом месте, где гуляла по параллельному миру.

Поликсена на сей раз была одна, без Наэнии. Она прошла в дом, зная, что не одна здесь. И от этого на душе было спокойно и легко.

— Здравствуй, Рыжик. — Этот голос — тихий, добрый и ласковый, — она узнала бы из миллионов. — Говоришь, тебя сейчас надо звать «ведьма Ксена»?

Она обернулась — да, перед ней была бабушка. И одета она была точно также, как запомнила Поликсена в детстве.

Поликсена подалась вперед, пытаясь обнять бабушку, в груди невольно что-то сжалось, ей хотелось реветь — но она так и не смогла сделать ни шагу.

— Погоди-погоди, Рыжик, — усмехнулась бабушка. — Если бы ты могла меня вот так до меня дотронуться — плохи были бы твои дела, внучка. Совсем плохи.

Она улыбнулась Ксене, как тогда, в детстве, когда заговаривала кровь.

— А ты совсем большая стала. Большая — и очень сильная. Только не понимаю я этих ваших имен! Ксена — так собаку можно подзывать. Сено какое-то слышится! Ну да это твое дело — на то ты и молодая.

— Ты все знаешь? — Поликсена совершенно не обратила внимание на неприятие бабушкой ее имени — «истинного имени», как сказали бы ее новые друзья.

— Да уж знаю, Рыжик, — сказала бабушка. — Мать твоя непутевая, кто бы ей ума дал! Зато ты сильной теперь стала, и супротивнице твоей конец близок.