Жаклин промолчала. Этот молодой человек обладал чрезвычайно располагающей внешностью, но то, что он говорил, было жутко. Откуда он так хорошо знает ее?

— Я хочу дать вам прочесть одну бумагу, — продолжал гражданин Клеман. — Просто ради ознакомления — ей не дан ход. После этого мы и проявили к вам некоторый интерес.

Он взял со стола сложенный вчетверо лист, протянул ей.

Жаклин молча углубилась в чтение.

Строчки наползали друг на друга, буквы были выведены кое-как, — видимо, автор был не слишком-то хорошо обучен грамоте.

Это был донос. Донос на нее, на Жаклин. Ее изобличали в речах, направленных против революции, в том, что она в своих предсказаниях неизменно говорит о скорой гибели республики. Даже двух этих пунктов, изложенных коряво и косноязычно, с лихвой хватило бы для эшафота.

— Прочли, гражданка? А теперь дайте сюда.

— Кто? Кто возвел эту напраслину? — Она развела руками и почти с мольбой посмотрела на молодого человека.

— Какая разница — недоброжелатели есть у каждого из нас. Возможно, этот человек позавидовал вашему богатству — не трудитесь отрицать, он может считать богатством то, что у вас есть крыша над головой. Возможно, вы случайно предсказали не то, что ему по нраву. Это без разницы — я показал вам это послание, чтобы выбросить его в камин. Прямо сейчас. Клеман, улыбнувшись, действительно подошел к едва теплившемуся камину и выкинул листок на угли.

— Важно, что с этого момента мы обратили внимание на некую гадалку Жаклин, — продолжал Жильбер Клеман, возвращаясь к столу. — И не просто так обратили. Впрочем, я уже давно следил за вами — поверьте, это совсем не сложно при определенных способностях.

— Что вам нужно от меня? — Жаклин смотрела на него окаменевшим взглядом. — Если вы хотите погубить…

— Мы хотим не погубить, а спасти, — настойчиво проговорил молодой человек. — Спасти — республику, революцию, то, что дорого нам — и, я очень на это рассчитываю, и вам. А для этого нам понадобится ваша помощь и некоторые способности. Эти… донесения вам больше не нужно писать. Хотя, для того, чтобы соблюсти некоторую видимость, напишете, пожалуй, еще два-три. Но нам необходимы совсем иные ваши способности. Да, должен вас предупредить — вы вправе отказаться, таково наше правило. И мы не станем преследовать вас.

Он с интересом посмотрел на гадалку, — как-то она отреагирует на такие речи.

— Прежде всего — кто такие вы? — спросила она, глядя в темные непроницаемые глаза гражданина Клемана. — И что мне предстоит сделать?

— Хорошие вопросы — коротко и по существу, — рассмеялся он. — Как я понимаю, гадание для вас — семейное дело? Неужели вам никогда ничего не говорили о нас? Впрочем, это вполне понятно…

Он замолчал, ненадолго задумавшись. Жаклин не представляла, чего ждать дальше. Она тоскливо посмотрела на дверь, ожидая, что в любое мгновение оттуда могли появиться жандармы.

— Если вы полагаете, что сейчас придут вас арестовывать, то вы неправы, — с легким упреком сказал гражданин Клеман, словно бы прочитав ее мысли. — Вам ровным счетом ничего здесь не угрожает.

— Но кто такие вы? О чем вы говорите, что мне должны были сообщить?

— Например, то, что люди с вашими способностями не остаются без контроля и руководства. Есть две организации — нет-нет, комитет спасения здесь не совсем ни при чем. — Он улыбнулся, предупреждая ее очередной вопрос. — Вам приходило в голову, что оборотни, вампиры, могущественные колдуны — это не только плод людских сказок? Не нужно искать здесь чего-то сверхъестественного — напротив, все это лишь проявление неких сил природы.