Глава 3

Лорд Корбин

Да уж, воистину, как этот проклятый праздник встретишь – так потом весь год и проведешь. Это что же получается? Два варианта: или в полубессознательном состоянии, или как сейчас вот, мучаясь тошнотой, головной болью и всеми прочими прелестями похмелья в смеси с отходняком от дурмана. И, главное, стандартное заклинание от похмелья ничуть не помогает. Веллер – идиот, притащил курительные палочки из храма Волосолапа, бога-паука… Абсолютно безобидное божество, и столь же бесполезное, покровительствует песням и пляскам. М-да, вот потому-то его жрецы и практикуют у себя в храме эти курительные палочки на дурман-траве, да еще столь разрушительной силы. Это ведь, действительно, только по укурке можно вообразить, что та тварь, статуя которой стоит у входе в храм, может вообще хоть чему-то покровительствовать. Угораздило же Веллера стибрить эту отраву именно там… Надо будет всерьез заняться учеником, а то что-то нездоровые увлечения у него в последнее время появились. И ведь, главное, он, Корбин, когда аромат унюхал, начал было соображать, что за дрянь Веллер принес, даже хотел выкинуть их, но сладкий, обволакивающий мозг запах лег на уже затуманенные игристым вином мозги чуть раньше, чем мысли дошли до спинного мозга… А потом было уже просто весело, и совершенно не соображалось, что он делает. Дальше память подбрасывала какие-то обрывки, совершенно, казалось бы, не связанные между собой.

Прим, танцующий на столе. Ну, в принципе, ничего удивительного. Наш аскет и не на такие выходки способен, это он с виду тихоня, но иногда, если слетает с тормозов, может учудить и что-нибудь похлеще. И катана в зубах… Ну и зубы у человека! А откуда катана? Ну да, Джурайино старье. Все хотел ей подарить нормальное оружие, обещал, а потом и не до того стало. Надо будет все-таки подарить, а то у него эта железяка только висит на стене без толку.

Адрис играет, а он, Корбин, поет… Мама, роди меня обратно! Встретились две бездарности.

Корнелиус о чем-то шепчется с Кариной. Это при том, что он, как казалось Корбину, относится к ней не то, чтобы настороженно, а, скорее, малость пренебрежительно – ровней своему сыну он ее, похоже, не считает. Если быть до конца честным, Корбин был с ним в этом согласен – провинциальная вдовушка и знаменитость международного масштаба… Хотя Прим, вроде, пока что вполне счастлив, так что пусть его.

Элька сотворила огненный шар. Ар-ригинально, а ведь она чистый менталист. Считается, что магам-менталистам такие игрушки сотворить невозможно в принципе. Шар летает по комнате, все ловят его, как бабочку… До тех пор, пока он не вылетает в каминную трубу, проделав перед этим в ограждающей камин решетке солидную брешь.

Веллер жрет. Иначе и не скажешь – именно жрет, так, будто его перед этим месяц не кормили.

Корнелиус на спор достал ногой до настенного светильника. Ну ничего себе! Похоже, молодость вспомнить решил. Он, Корбин, повторил… Да уж, посуда бьется к счастью. Интересно, к чему бьются плафоны?

Джурайя смеется. Ее, похоже, весь вечер на хи-хи пробивало. А вот что было дальше?

Память подсказала. Корбин рывком сел на кровати и взвыл – голова будто взорвалась от боли. Ну надо же… И, главное, тут помню, тут – не помню… Проклятие!

Корбин схватился за голову. Ого! Похоже, тут не только дурманящие палочки да вино. На затылке явственно прощупывалась небольшая, но очень горячая шишка. Случайно задев ее, граф взвыл снова.