|
Взять хотя бы незабвенного дедушкиного брата - каперанг Владимир Казимирович Мазур, будучи пятидесяти шести лет от роду, увел юную красавицу-жену у кичливого остзейского барончика (прострелив вдобавок тому руку на дуэли), пользуясь знакомством с одним из великих князей, относительно легко помог своей Джульетте развестись и перейти в православие, обвенчавшись честь по чести, наплодил четырех детей, прежде чем уйти на дно с подорвавшимся на германской мине эсминцем "Свирепый"... Другие Мазуры отличались столь же темпераментной любовью к жизни во всем ее многообразии- правда, и воздух, которым они дышали, был почище, и еда здоровее, и радиации вокруг витало не в пример меньше... Но все равно, нужно надеяться. А если вернуться к теории вероятности- перед тем, как сдаться на милость Дворца бракосочетаний, Мазур жил с Ольгой два года и считал, что узнать успел. И было в этом что-то невыразимо приятное - два года спустя желать свою, только твою женщину столь же бешено, до сладкого головокружения, как и в первый день. На душе царил столь блаженный покой, что Мазур даже испугался чуточку. Лишь воспоминание об операции "Меч-рыба" помогло ему не воспарить над плотом. Он все так же лежал, подпирая кулаками подбородок, бездумно глядя на Ольгу. Ольга стояла на коленях, старательно ворочая румпель (как же на судне без румпеля? Только румпель, и никак иначе...), вполоборота к нему, и от напряженных движений, в которые приходилось вкладывать всю силу, ее грудь столь соблазнительно круглилась под тесной тельняшкой, что Мазуру захотелось немедленно подогнать плот к берегу и поставить на якорь. Героическим усилием воли он сдержался и отрывать экипаж от вахты не стал. Однако Ольга, углядев, должно быть, краем глаза, что с ним творится, с любопытством спросила: - А можно занести в вахтенный журнал - "За время моего дежурства неоднократно подвергалась обстрелу циничными взглядами с капитанского мостика"? - Нельзя,- сказал Мазур, перекатившись поближе.- Вахтенный журнал имеет право вести лишь капитан, а он, милая, первый после Бога... Давай лучше проверим твои штурманские способности. Как думаешь, вон тот бережок подходит для стоянки? С целью кренгования*? - Я ваших морских ругательств не понимаю, сэр... Но ввиду того, что сопровождающие их взгляды заставляют подумать, будто речь идет вовсе не о штурманских способностях, прошу не отвлекать рулевого. Иначе подвернется какой-нибудь риф... Что во мне, в конце концов, такого, вызывающего нездоровое вожделение? - Коса, конечно,- сказал Мазур.- Мы, морской люд, поголовно фетишисты... Ольга фыркнула и перекинула косу на другое плечо, подальше от его ладони. Золотая коса и в самом деле была знатная - падала ниже пояса, струилась по бледно-желтой палубе из кедровых дощечек. Собственно, с косы все и началось - когда моряк при полном параде подошел на Невском к девушке в светлом плаще и спросил: "А коса, правда, настоящая?". |
