— Нет. — однозначно сказал он, вытирая губы салфеткой. — Это уже неважно.

— Важно. — с неожиданной настойчивостью произнесла Маринина. — Для меня важно. Я хочу, чтобы ты все понял правильно. Ты был без оружия, а он набросился на тебя. Я должна была испугаться за тебя.

— Но не испугалась. — в глазах его застыл лед. — Лер, не нужно ничего объяснять.

— Подожди… — она накрыла его руку своей ладонью. — Нужно. Понимаешь…. — Лера мгновенье собиралась с мыслями и подбирала нужные слова. Господи, как же это сложно.

— Лера! — он скинула ее руку, и гневно посмотрел на нее. — Все уже в прошлом.

— Нет, для меня нет. Я не смогу жить спокойно, если не скажу. — она отчаянно закусила губу, отводя взгляд куда-то ему за спину. — В тот момент я не могла мыслить здраво.

— Я понимаю.

— Не перебивай, пожалуйста. — попросила Лера. — В тот момент я видела только маленького мальчика, который лишился своей семьи. Я винила себя в том, что он стал таким. Это никак не было связано с нашими с ним отношениями. Я ошибалась не только в этом…. Господи, дай мне силы. — вздохнула она. — Я видела тебя раньше…. Да нашей встречи.

— То есть? — он в недоумении нахмурил брови.

— В ту ночь, когда мне впервые приснился кошмар, в котором убили женщину, я отчетливо увидела твое лицо, и потом еще раз. Даже во сне ты меня поразил. Я думала, что таких как ты не бывает, а потом мы встретились в Венеции. Я испугалась. Мне казалось, что никогда не смогу долго удержать такого мужчину, как ты. Я всегда обходила стороной трудности. Я не в тебя не верила, я не верила в себя. Я пыталась избавиться от чувств, которые ты во мне вызывал, я сделала все, чтобы лишить себя даже надежды. Уцепилась метровой хваткой за абсурдную идею с нашим родством. Я же знала, чувствовала, что это бред полнейший. Ты все понял, а я знала, что не смогу сопротивляться, если ты станешь настаивать. Я кинулась на Адеева от отчаянья, от страха. Он был для меня олицетворением стабильной размеренной жизни, а с тобой была полнейшая неизвестность. Я не так эмоциональна, как ты, я не могу жить чувствами. Они делают меня слабой, уязвимой, я не узнаю себя, не понимаю, а это всегда пугает. Я думала, что, если ты уйдешь, я снова стану сама собой. А потом оказалось, что все что я делала, неправильно и глупо. Адеев вместо стабильной жизни предложил мне смерть. Но мне кажется, что какой-то частью своей испорченной жесткой сущности он любил меня. Я обоих вас предала.

— Все еще жалеешь его? — жестко усмехнулся Блэйд.

— Да. — кивнула Лера. — И я имею на это право. Моя мать навела порчу на его семью. Он был ребенком со слабой психикой. Да, он виноват, но он такая же жертва обстоятельств, как все мы в разных случаях. Никого не было с ним рядом, никто не помог, не почувствовал критический прелом в его личности.

— Лера, он бы убил тебя. — он непонимающе смотрел на нее.

— Я знаю. Иногда я жалею, что он этого не сделал. Потому что теперь моя жизнь напоминает мне ад. Я виновата перед всеми вами, я обманула саму себя. Я глупая, жалкая и слабая. — голос ее дрогнул. — Я снова хочу убежать. Ноэль. Не трать на меня свое время. Ты не сможешь простить меня, и я сама не прощу себя. Неужели ты не видишь, что мы только мучаем друг друга, оба зная, каким будет финал.

— И каким же? — холодно поинтересовался Ноэль. — Ты снова сбежишь в Москву и вернешься к своей прежней жизни? Наркотики, вино и все остальное….

— Остального не было.