Страшно, аж жуть!

Соловей-разбойник главный

им устроил буйный пир,

А от них был Змей трехглавый

и слуга его - Вампир, -

Пили зелье в черепах, ели бульники,

Танцевали на гробах, богохульники!

Страшно, аж жуть!

Змей Горыныч взмыл на дерево,

ну - раскачивать его:

"Выводи, Разбойник, девок, -

пусть покажут кой-чего!

Пусть нам лешие попляшут, попоют!

А не то я, матерь вашу, всех сгною!"

Страшно, аж жуть!

Все взревели, как медведи:

"Натерпелись - сколько лет!

Ведьмы мы али не ведьмы,

Патриоты али нет?!

Налил бельма, ишь ты, клещ, - отоварился!

А еще на наших женщин позарился!.."

Страшно, аж жуть!

Соловей-разбойник тоже

был не только лыком шит, -

Гикнул, свистнул, крикнул: "Рожа,

ты, заморский, паразит!

Убирайся без боя, уматывай

И Вампира с собою прихватывай!"

Страшно, аж жуть!

...А теперь седые люди

помнят прежние дела:

Билась нечисть грудью в груди

и друг друга извела, -

Прекратилося навек безобразие -

Ходит в лес человек безбоязненно,

И не страшно ничуть!

1966

ПЕСНЯ О НОВОМ ВРЕМЕНИ

Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги,-

Значит, скоро и нам уходить и прощаться без слов.

По нехоженным тропам протопали лошади, лошади,

Неизвестно к какому концу унося седоков.

Наше время - иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!

И в погоню за ним мы летим, убегающим, вслед.

Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,

На скаку не заметив, что рядом товарищей нет.

И еще будем долго огни принимать за пожары мы,

Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,

Про войну будут детские игры с названьями старыми,

И людей будем долго делить на своих и врагов.

А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,

И когда наши кони устанут под нами скакать,

И когда наши девушки сменят шинели на платьица,-

Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!

1966

СЛУЧАЙ В РЕСТОРАНЕ

В ресторане по стенкам висят тут и там —

«Три медведя», «Заколотый витязь»...

За столом одиноко сидит капитан.

«Разрешите?» – спросил я. «Садитесь!

...Закури!» – «Извините, «Казбек» не курю...»

«Ладно, выпей, – давай-ка посуду!..

Да пока принесут... Пей, кому говорю!

Будь здоров!» – «Обязательно буду!»

«Ну так что же, – сказал, захмелев, капитан, —

Водку пьешь ты красиво, однако.

А видал ты вблизи пулемет или танк?

А ходил ли ты, скажем, в атаку?

В сорок третьем под Курском я был старшиной, —

За моею спиной – такое...

Много всякого, брат, за моею спиной,

Чтоб жилось тебе, парень, спокойно!»

Он ругался и пил, он спросил про отца,

И кричал он, уставясь на блюдо:

«Я полжизни отдал за тебя, подлеца, —

А ты жизнь прожигаешь, иуда!

А винтовку тебе, а послать тебя в бой?!

А ты водку тут хлещешь со мною!.