У костра студенты сели и стали внимательно слушать сбивчивый рассказ Жени, которого то и дело перебивала Рая, а Люба молча кивала головой. На ее лице не было страха, только печаль, которую она теперь испытывала почти постоянно.

А случилось вот что: Женя отошел к лесу за определенной надобностью, встал под деревом и вдруг увидел воткнутые в снег странные сооружения из веточек с заломленными концами. Словно крошечные шалашики, стояли в нескольких местах такие веточки, явно сделанные руками человека. Вокруг можно было увидеть следы широких мансийских лыж, которые совсем не походили на узкие ровные колеи от лыж туристов. Рядом с лагерем, пока дежурные спали мертвецким сном, кто-то с какой-то непонятной целью втыкал в снежный наст эти веточки, глядел на костер, на палатку… Ведь еще вчера, когда ребята здесь проходили, никаких странных шалашиков не было, они появились за ночь. Мороз пробежал по спине Жени; ему стало очень страшно, он в отупении таращил глаза на непонятные веточки, там и сям торчавшие из снега. По следам было похоже, что ночью тут был один человек, ну, максимум два, следы были запутаны. Женя постарался уверить себя в том, что вчера они не заметили этих веточек, прошли мимо них, но тут он увидел, что след от широкой лыжи пересекает лыжню, проложенную туристами; следовательно, гость действительно приходил ночью, после того, как группа разбила лагерь и устроилась на ночевку! Женя сдуру позвал Раю, которая в ужасе стала верещать, призывая молчаливую, чем-то расстроенную Любу полюбоваться на знаки, оставленные чужаком. Девушки и Женя стразу почувствовали себя неуютно, им казалось, что кто-то сверлит их спины враждебным взглядом. Ребята держались вместе, быстренько приготовили обед и с нетерпением ожидали возвращения своих товарищей. Рая даже решила пойти навстречу группе Егора, втайне желая получить от него личную поддержку и утешение.

Егор внимательно выслушал рассказ друзей и призадумался, худшие его опасения начинали сбываться. Не случайно его отрядили в эту сложную экспедицию; значит, действительно существует и тайна, и угроза, и опасность со стороны местного населения. Теперь сомнений нет — за ними следят и замышляют что-то недоброе; вероятно, хотят напугать и заставить убраться из заповедного места, где шаманы проводят свои камлания. Кому-то очень не хочется, чтобы туристы ходили по этим краям и узнавали то, что не должен знать никто. Егор почувствовал прилив сил, его просто распирало от сознания собственной значимости, ответственности. Сегодня же нужно провести инструктаж ребят, взять инициативу и командование полностью в свои руки. Дежурить тоже следует самому, потому что после ночного позора товарищ Зверев вышел у Егора из доверия!

Дятлов с трудом поднялся и на трясущихся от непонятной слабости ногах пошел смотреть на загадочные шалашики. Кедровые и сосновые веточки были очищены кое-как от коры и хвои и воткнуты в снег особенным образом, так, что заломленные края их соприкасались. Были прилажены и поперечные веточки. Сооружения напоминали о детских забавах; грубо сделанные, примитивные, они могли быть плодом творчества пятилетнего ребенка. Егор снова утвердился в мысли, что его хотят напугать, указать на то, что следят и смотрят за группой беззащитных студентов; только не такие уж они беззащитные! Надо сегодня вечером пострелять в лесу, чтобы эти мерзавцы поняли, что туристы вооружены и могут постоять за себя. Хотя вблизи гор стрелять не рекомендуется: можно вызвать лавину, иногда такое случается в здешних краях. В общем, следует дождаться всех ребят и подумать, как отпугнуть противника. Егор скомандовал:

— Обедать!

И все беспрекословно потопали к костру, где от котелка с едой валил густой пар, а от аромата горячей похлебки у всех потекли слюнки — ребята только сейчас осознали, насколько они голодны. И уже через пару минут раздавались чавканье и хлюпанье, издаваемые едоками. Ложки скребли по донышкам мисок, парни брали добавку, а Люба следила, чтобы осталось достаточно еды для тех, кто еще должен вернуться.