И вот, несём, никого не трогаем, и вдруг бок мой простреливает острой болью, а самого меня буквально откидывает в сторону. В полёте успеваю заметить взмельк с пламенным следом, отметить визг Бейго и вскрик Светки.

Запущен режим экстренной регенерации.

Боевой форсаж активирован!

А я просто стал пытаться понять, что произошло. Нас откинуло, конвертор валяется на мостовой. Светка потихоньку поднимается, скрюченный Бейго, пожавший лапу, скалится. И врагов не видно! Вот вообще! А у меня, похоже, ребро сломано к чертям, сквозь фибру покрышки! Да что за…

И тут, в форсаже, я заметил “что”. Очень быстрые. К счастью — немного. Пятнистые тела, пятнадцати-двадцати сантиметров длиной, совершали манёвры, на запредельной скорости, с натуральным реактивным следом за ними!

Выхватил лазерник, начал вести лучом, добился десятка вспышек и… всё. Что-то коротнуло, что — непонятно, я на него упал, блин!

Мысленно обливаясь холодным потом (потому что времени на физический — ни черта не было!) порвал лямку рельсы, благословляя автоподатчик. И всё так же, сидя на земле, всадил обойму в тварей. Полобоймы выпустил уже на спине — твари выкруживали какой-то манёвр над нами.

Завершение состояния боевого форсажа. Носителю рекомендуется пребывать в покое.

— Всё, — фактически каркнул я. — Вы как?

— Тяв, — ответил Бейго, подскакивая ко мне на трёх лапах.

Похоже — перелом, вздохнул я, аккуратно погладив пса, наблюдая за Светкой. Она вращала руку… согнутую, не сильно, но заметно согнутую в районе предплечья руку!

— Что ж мне так с руками-то не везёт, — досадливо буркнула она. — Жор, я не знаю, что это за погань, но она живая. И токсин, — повернула она ко мне руку, с дыркой, небольшой, но заметной в костюме и синтоплоти.

— Это, похоже, шмели, Свет, — указал я на обрывки разорванной рельсой сволочи. — Токсин — яд. А скорость… Прямоточный реактивный двигатель, чтоб их! Покрышки не берут, но сила удара… Пуля отдыхает. И у них, всё-таки, не несколько махов…

— Нам говорили про шершней, а не шмелей, — поднимаясь на ноги отметила Света. — Давай к Вездетанку, Жора. Там разберёмся, а то… — недоговорила она, демонстративно оглянувшись.

Подхватили конвертор (ребро болело, заррраза!) и, как могли быстро, сопровождаемые прихрамывающим Бейго, добежали до Вездетанка.

А на нас медленно, но верно опускался совершенно непроглядный туман. Это я, похоже, мимоходом отметил я, рельсой разбил сегмент купола. Поле держит температуру, но не стопроцентно. Ну и влага конденсируется от холода.

В общем, заскакивали в Вездетанк мы уже в кромешном тумане.

— Мопс, насекомые, видишь? — сходу, ставя конвертор, спросил я.

— Так точно, товарищ Жора!

— Жги сволочей! — злобно рявкнул я.

— Слушаюсь, товарищ Жора! — под гудение башенок ответил БВМ.

— Так, Свет, ты как?

— Нормально, Жор. Рука действует, хотя… — усмехнулась она, показав гнутие.

— В мастерской поправим. Синтоплоть…

— Ерунда. И есть, и затянется за сутки, тут не те повреждения, — отмахнулась подруга.

— Тогда — Бейго, — подхватил я на руки поскуливающего пса.

И да, правую переднюю лапу псине сломало. Благо, автодоктор был, ну и шина, лекарства, само собой.

— Ты сам-то как, Жор? — после возни с псом уточнила Света.

— Сносно, Свет. Ребро сломали, сволочи.

— Тебе?! Ребро?!! Сломали?!!!

— Смешно, — оценил я. — Через биофибру покрышки, Свет. Они подруливают в полёте, в щитки не летели точно. Ладно, Мопс, от пакости пространство расчищено? — уточнил я.