| И аппарель открывается! — Ты уже всё, Жора? — деловито спрашивает Светка в броне. — Шопля? — немного удивился я почти без мата. — Свет, вы что, всех роботов перебили? — пытался понять я. — Погоди, так ты этого пердуна не того?! — Да я тут с турелями возился… — Ничего не понимаю! Роботы перестали стрелять, ответили по связи на запрос Мопса… — А турели перестали стрелять. Ничего не понимаю… — Так. Это — райком, — деловито заключила Светка, тыкая в здание. — Пойдём разбираться. — А Бейго? — поинтересовался я. — Усыпила… — ЧТО?!! — Снотворным, Жора. Очень выл жалобно, что не с тобой. И лапу мог повредить сильнее. — Бррр… Понял. Ладно, давай проверять-смотреть, — взял себя в руки я. Подошли к воротам, а они… открылись на приближение! Да что за хрень непонятная, недоумевал я, пока мы входили в кессон. Обрызгало нас, дверь в коридор открывается, я оружие наизготовку… — Поторопитесь, — проскрипел задыхающийся и знакомый старческий голос. — Мне… кхе… недолго осталось. Хоть людей увижу, напоследок. Уборщик… кхе, проводит… А у ног робот-уборщик вертится, мойщик-пылесосник. — Ловушка что ли? — уточнил я. — Псих-психом, Жора, но отключить роботов и турели, открыть двери… — развела руками Света. — Но осторожнее надо быть. — Ладно, тогда идём. Идём мы по коридору — часть райкома явно как убежище сделана, стены и двери металлические, ну понятно. И тут робот тормозит у двери. Я оружие наизготовку, двери открываются… И мы скорее в медклинике оказались, чем в комнате или кабинете! Старый, ОЧЕНЬ старый лысый человек просто облеплен приборами, катетерами, водителями. Полкомнаты — медоборудование. И здоровенный дисплей, командный, красноармейский на полстены. — Ты… кхе-кхе, лейтенант Красной Армии Верхазов? — проскрипел этот старик. — Ты — Корней? — уточнил я, кивнув. — Корней Малышев, октябрёнок, полковник кибернетических войск Красной Армии, — выдал он. — Это… — Я не совсем… нормален, — усмехнулся старик. — Когда ты стал уворачиваться от лучей, я вколол себе стимулятор, чтоб успеть за тобой. — Так вот почему они стреляли! — Ну да, ручное управление. И… мозги прочистило, — улыбнулся он. — Правда, ненадолго. — Посмотрю? — деловито уточнила Света. — Андроид? Так вот вы какие. Никогда не видел. Красивая… И имя красивое, ИФОР Радужная, — забормотал старик. — Смотри, уже всё равно. А ты знаешь, Радужная, в Александровском большой производственный…. — Знаю, — отрезала Света. — Расскажу, Жора, чуть позже, — обратилась она ко мне. — С Корнеем… всё. Старость, стимулятор. Час жизни, да и то вряд ли, — выдала диагноз она. — Да, так, — покивал старик. — Давайте я вам расскажу. Да и ты, Георгий — первый человек, которого я вижу за двести лет. — Новгородец-81? — сопоставил я сказанное. — Он самый. Родился до атаки этих сволочей. Слушайте, если интересно. Мне….кхе, тоже интересно, но вы будете жить. Ну и выговориться старику было нужно. Шутка ли, двести лет один! Хотя история, конечно. Дрожь пробирает. Итак, родители Корнея выжили, были то ли на даче, то ли что-то такое. Отец — полковник Красной Армии, кибервойск. Деталей Корней не помнил, но суть выходила таковой: бежали, нарвались на одинокого робота интервентов, как-то отбились. Корнея завернули чуть ли не в термос — говорит, дышать нечем, жарко. Вытащили уже в убежище. Родители его ещё и продовольствия из Усть-Ухты, припасов натаскали! То есть просто знали, что умирают, и обеспечивали будущее ребёнка. И терминал отец припёр. А перед смертью вживил в ребёнка красноармейский имплант, а система присвоила полевой патент. |
