| Дело в том, что блямба нейлонобелка ПРОХОДИЛА сквозь слой клея при выстреле. И, например, совершенно не обязательно должна была… отделяться от Ловчего. Или бобины на атомной батарейке. Другое дело, что чтобы использовать это кустарное средство мгновенно скакания по крышам, нужна чертовски прочная, при этом координирующая массу параметров точка фиксации. Руки. Которые не химеризированному человеку нахрен оторвёт, вывернув суставы, порвав мышцы и сухожилия. А мне — нет. И ориентировочная скорость “Жоры, который скачет по крышам” выходила под сотню километров в час. При том, что все защитные ряды роботов не ориентированы на крыши в принципе. Это и видно, да и Мопс подтвердил — программно “последняя очередь”. Они просто не успеют среагировать, я доберусь до Райкома за минуту с копейками. Есть Кречеты, много что есть, и я бы не успел никак, если не вторая часть плана. А именно — Вездетанк и Светка. — Обстреливаете роботов издали, сбиваетее мины. А ты, Света, материшь этого старого пердуна. Ты УМЕЕШЬ, я знаю. Не в мате дело. Доводи его, беси, пусть он отдаёт роботам дурацкие и невыполнимые приказы. Пусть они рвутся в атаку — в поле они не продержатся! — Подтверждаю, товарищ Жора! Вне защитных укреплений текущее оружие платформы Вездетанк обеспечит безоговорочное доминирование! — Вот, — покивал я. — Он, да и роботы, просто не успеют среагировать! И я в Райкоме. А там — справлюсь, — победно заключил я. — А там тебя ждут распахнутые двери? — ехидно поинтересовалась Светка. — Именно, — широко улыбнулся я. — Света, это Райком. Там, скорее всего, есть убежище. Точно есть. Вот только оно — гражданское. — И разницы в званиях нет, — задумчиво протянула Света. — Красноармеец и есть красноармеец. — Именно. Один запер, второй открыл. — Это всё замечательно, Жора, но… — Мопс, в озвученных вводных вероятность успешной операции по нейтрализации психически нездорового офицера, с выживанием меня? — обратился я у БВМ. И честно, скажет, что меньше пятидесяти процентов — сам откажусь. Умирать неохота. А вот если больше… — В случае абсолютной надёжности модифицированного Ловчего, уверенности в том, что тело товарища Жоры выдержит соответствующие нагрузки, то вероятность нейтрализации недееспособного офицера, пользующегося полномочиями, 86%. Вероятность выживания товарища Жоры в процессе выполнения — 71%. Анализ произведён на основе имеющихся данных и приведённых непроверенных сведений! — Это я в курсе, Мопс. И что скажешь, Света? — Что ты — долбаный псих, Жора. Не лучше этого старикашки, только по-другому! И ты же всё равно сделаешь по-своему! — Не так, Света. Я жду аргументы, а не эмоции. Я вот сам, блин, протупил с этим щитом так, что до сих пор стыдно. Надо мной даже БАППХ смеялся… — Серьёзно?! — Угу. — Аргументы, — хмыкнула Светка. — Аргумент подождать-подготовиться, сменить место и время ты отверг. Тогда их нет. Давай пробовать, Жора, — вздохнула она. — Умрёшь — в Вездетанк не пущу! — Значит — на нём поеду, — нашёл хитрый выход я. В общем, занялся я, для начала, Ловчим. И сматывающейся бобиной. Сосногорск — не только малоэтажная застройка, не высотки, но восемь и больше этажей до черта. И улицы относительно широкие. Так что вещь эта, притягивающий Ловчий, архинужная. Иначе никак. И за час справился. Можно было “проводить испытания”, но лишнее: Ловчий не раз испробован, сыт. Бобина на атомной батарее… ну если я с ней накосячил так, что заклинит и не сработает, то ТАКОМУ криворукому технику жить и вправду не стоит. И стал возиться с бронёй. Нужна прочность, это само собой. Но и вес критически важен. Но это ещё полчаса. А вот дальше критический момент: высадка, причём, желательно — незаметная. И тут был определённый риск, но приемлемый. |
