|
Они дергают головами из стороны в сторону и скрежещут зубами. — Ну?! Кому еще?! Это блеф, разумеется. Я только что выпустил последний заряд. Теперь остается лишь надеяться, что они поверят. — Тебе? — Я наставляю излучатель на Тощего, который крадется ко мне. — Или тебе? — кричу я, переводя оружие на Платьице. Я отхожу к дверям, и стоит мне отступить на фут, как они приближаются ко мне на ярд. Их фырканье становится громче, желание одолевает страх. Физкультурник приседает, готовясь к прыжку. Они вряд ли позволят мне отступить дальше. — Это вы животные! Это вы геперы! — С этим криком я разворачиваюсь и швыряю в них бесполезный излучатель. Мне отвечает безумный хор хищных воплей. В итоге спасение приходит оттуда, откуда я меньше всего ожидаю, — меня спасает их жажда моей крови. Когда Физкультурник прыгает на меня, остальные хватают его, пытаясь остановить, и сами бросаются вперед, спотыкаясь о него. Это дает мне пару секунд форы — вполне достаточно, чтобы спастись. Я сломя голову несусь к выходу и где-то в пяти ярдах от него, чувствуя, как их когти царапают мою спину, прыгаю и тянусь к ручке. Мои руки вцепляются в холодный металл — ощущение, которое я никогда не забуду. От силы удара ручка поворачивается, дверь распахивается, и перед глазами вспыхивает белое сияние. У меня болят глаза, но эта боль сродни наслаждению. Страстную жажду в их голосах сменяет мучительная боль. Я слышу, как они поспешно отступают. Но я еще не закончил с ними. Я открываю дверь снова, вижу, как они в безумной спешке спасаются от света, точно разбегающиеся крысы, и подпираю дверь дипломатом. Так библиотеку, даже в дальние ее уголки, попадает достаточно света, чтобы обеспечить охотникам бессонный и весьма болезненный день. — Приятных снов, твари! — прощаюсь я. Но тут я слышу голос, хриплый и дрожащий от ярости, он разносится по фойе, как едкая отрыжка — по глотке. Это Тощий. — Думаешь, сбежишь от нас?! — вопит он из темноты. — Думаешь, победил нас, безмозглый гепер? Думаешь, ты такой умный? Ты, потный вонючий гепер! Мы только начали! Беги! Слышишь меня? Зайдет солнце, и начнется Охота! И мы выйдем отсюда, чтобы поймать тебя и вцепиться зубами, чтобы разорвать на кусочки! В главном здании все еще спят. Мои шаги эхом отдаются в темных пустых коридорах. Я прохожу мимо главного зала. Он выглядит как огромная пещера, полная летучих мышей. Гости спят, свисая с люстры, и их темные силуэты напоминают отвратительную гриву спутанных волос. В стороне, на вентиляционных трубах, спит группа журналистов. Фотоаппараты, все еще болтающиеся у них на шеях, почти касаются пола. Пепельный Июнь не отвечает на стук. Я открываю дверь в ее комнату и вижу, что там никого нет. Она наверху в центре управления, как и сказала. Смотрит на мониторы, слегка крутя головой. — Привет, — тихо произношу я, не желая ее пугать. Сквозь высокие окна солнце заливает зал светом. Я подхожу к ней. — Привет и тебе. Думала, ты спишь. — Она оборачивается. — Кажется, я нашла идеальное укрытие. — Пепельный Июнь. — Что случилось? — Она замечает выражение моего лица. Я качаю головой. — Джин, в чем дело? — Прости меня. Она пристально заглядывает мне в глаза. — Скажи мне, что происходит, Джин. |
