|
— Случилось кое-что действительно ужасное. Она кладет руку мне на предплечье. — Что случилось? — Для меня все кончено. Я объясняю. Рассказываю об охотниках в библиотеке, о солнечном луче, о том, как они выяснили, кто я. В ее лице читаются страх и беспокойство. — Все кончено, — говорю я, — как только сядет солнце, они меня поймают. Она отходит от меня на несколько шагов. Руки неподвижно висят вдоль тела, голова склонена в задумчивости. — У нас есть излучатели. Мы можем вернуться в библиотеку, перебить их. — Послушай… — Нет, ты послушай. Мы вполне можем это сделать. Никто другой о тебе ничего не знает. Только охотники в библиотеке. — Пепельный… — Если мы перебьем их, твой секрет так и останется секретом. — Это самоубийство. — У нас есть излучатели. — У нас только один излучатель. И он где-то в библиотеке, не знаю, где точно. Их больше, и на их стороне скорость, сила, когти, клыки… — Мы найдем его и поставим на максимальную мощность. Это смертельно. — Мы не найдем его! — Мы можем… — Пепельный… — Что? — вскрикивает она. — Что ты хочешь, чтобы я сказала? Какие у нас еще варианты? — Она начинает всхлипывать. Я обнимаю ее, она дрожит, и ее кожа кажется холодной. — Нам надо попытаться, мы должны найти выход, — выдавливает она сквозь слезы. — Все кончено. Мы старались. Но больше ничего не сделаешь. — Нет! Я не собираюсь так думать! — вскрикивает она, отстраняясь от меня, и добела сжимает кулаки. Через некоторое время ее дыхание выравнивается, она успокаивается. Это спокойствие человека, принявшего решение. — Мы можем жить в Куполе, — тихо произносит она, стоя ко мне спиной и глядя в окно. — Что? — Купол. Там мы сможем выжить. Как те геперы. Прожить там годы. — Нет. Я не верю… — Это получится. Купол работает на автоматике. Он поднимается на закате, опускается на рассвете. Он всегда будет нас защищать. Я смотрю ей в спину. Нет, я не в состоянии больше смотреть и видеть только спину, я подхожу к ней, беру за руку и разворачиваю к себе. Лицо выдает то, что скрывают твердый голос и прямая осанка, — по ее щекам текут слезы. — Пепельный Июнь… — Это единственное, что нам остается, — она заглядывает мне в глаза, — и ты сам это прекрасно знаешь, правда же? Нам. Слово эхом отдается у меня в ушах. — Я не позволю… Сейчас им нужен только я. Ты можешь и дальше жить своей жизнью. — Я ненавижу эту жизнь! Больше, чем ты свою. — Но у тебя хорошо получается. Я видел. Ты можешь продолжать… — Нет! Я ненавижу ее всем своим существом. Я никогда не вернусь к ней одна. Я не смогу опять надеть маску, похоронить все свои желания. — Ее глаза загораются чувством, которое я сначала принимаю за гнев, но затем она произносит: — Ты изменил меня, Джин. Теперь я не смогу вернуться к прежней жизни. |
