|
Тощий перехватывает его и швыряет обратно на землю. Гепер скребет ее ногами и руками, как взбесившийся краб. Тощий прыгает на него сверху. Они почти одного веса, но, разумеется, силы не равны. Куда там. Ногти Тощего тошнотворно врезаются в спину гепера, кровь быстро растекается по его рубашке. Вид крови гепера так близко от них, ее запах, стоящий в воздухе, повергает остальных охотников в окончательное безумие. Вопли оглушают меня, мне кажется, что у меня вот-вот лопнут барабанные перепонки. «Не зажимай уши! Не зажимай уши!» Я делаю единственное, что мне остается: поднимаю голову, смотрю в потолок и кричу сам. От боли и ужаса, наполнивших эту арену. Мой крик сливается с воплями остальных. Несколько мгновений я слышу только его, он заглушает животные завывания вокруг, похожие на голоса гиен и шакалов. Это все, чего я хочу. Хотя бы несколько мгновений не слышать их воплей. Тут, впервые за все время, гепер издает звук. Крик, совершенно не похожий на вопли голода и желания. Это крик ужаса и примирения со своей участью. Мне страшно. В нем выражен весь страх, долгие годы таившийся во мне. Я слышу, как трескается и ломается кость. Тощий сломал геперу ногу. Он играет с ним, как кошка с раненой мышью, наслаждается моментом. И дразнит остальных охотников добычей, которой не уйти от него, но которая не достижима для нас. Гепер пытается ползти на двух руках и одной ноге. Вторая волочится по грязи. Его глаза затуманены невообразимой болью. — Брось мне нож! — кричит Пресс. Она смотрит на Алые Губы, подобравшую нож Тощего. Алые Губы двигается так быстро, что ее движения трудно различить. До этого момента никто не замечал, что она лихорадочно перепиливает ремни. — Кинь мне нож! — Нож! Слышишь меня — кидай мне нож! — кричит кто-то еще. Тощий вскидывает голову, замечая, что происходит. Он не может продолжать наслаждаться моментом. Алые Губы вот-вот перережет то, что ее удерживает, и бросится к геперу. С злобным воплем он подскакивает к нему и запускает клыки в его шею сзади. Алые губы перерезала четвертый ремень. Прежде чем он успевает упасть, она уже разворачивается и одним прыжком, как гепард, подлетает к геперу. Она промахивается, сбивая с ног Тощего, и оба катятся прочь от неожиданно освободившейся жертвы. Тот встает на четвереньки и, оставляя за собой кровавый след, пытается найти дверь. Его глаза наполнены ужасом и болью. Он не знает, куда идти, кровь заливает ему глаза. Сбитый с толку, он направляется прямо ко мне. Алые Губы и Тощий уже встали на ноги и прыгают на гепера. Они приземляются одновременно, сбивая его с ног. Прямо на меня. Его голова врезается мне в плечо за долю секунды до того, как тело всем весом падает на меня. Почему-то он обнимает меня, обхватывает за пояс. Я придерживаю его. Алые Губы и Тощий прямо за ним, их когти впиваются в его плоть, клыки оскалены и вот-вот вонзятся. Он поднимает голову и на чудовищную долю секунды заглядывает мне в глаза. Я так и не смог понять, почему его глаза неожиданно расширились — был ли тому причиной океан боли, в который он погружался, или то, что он увидел во мне. Другого гепера. Когда все заканчивается, нас отвязывают. Сотрудник Института серьезно приказывает нам на остаток ночи разойтись по комнатам. К этому моменту от гепера не осталось ничего — только клочки одежды. Его кровь вылизали с пола, даже пыль, которую она пропитала, собрали, запихнули в рот и высосали из нее остатки. Мой сопровождающий ждет меня у дверей. — Переоденьтесь, — говорит он, раздувая ноздри, — от вас пахнет гепером. Мне страстно хочется оказаться под открытым небом, на бескрайних Пустошах. |
