|
Из самых разных — от учебников до научных докладов и древних религиозных текстов. А еще там есть эта странная пустая страница… — Ты вот эту имеешь в виду? — спрашивает она, открывая книгу на чистой странице. И, прежде чем я успеваю ответить, продолжает: — Ту страницу, на которой появляется карта, если подержать ее на солнце? Я не знаю, что сказать. Карта? — Именно, — отвечаю я наконец, — это именно та страница, о которой я говорю. Она смотрит на меня, и ее губы растягиваются в улыбке. — Врешь, — усмехается она, — ты и не догадывался о карте. — Ладно, ладно, ты права, — признаюсь я, глядя на ее широкую улыбку. — Я не знал о карте, но сейчас дай мне посмотреть. Подставь страницу под луч, солнце садится, у нас мало времени. Верно, когда она подставляет пустую страницу под луч света, сквозь бумагу проступает карта. Не просто очертания, а целый ковер из ярких цветных пятен, словно картина. — Надо было видеть эту карту пять минут назад, когда солнце светило сильнее. Цвета были такие яркие, что больно глазам. Пейзаж на карте дан в подробностях и вполне ясен. В нижнем левом углу я вижу серую громаду здания Института, рядом с ним — Купол, сияющий и непропорционально большой. Остальная часть карты изображает земли к северу и востоку, тусклый коричневый цвет Пустошей на ней сменяется сочной зеленью восточных гор. Самое любопытное — это большая река, текущая с юга на север. Она раскрашена глубоким сине-зеленым цветом. Я провожу вдоль нее пальцем. — Это река Нид, — произносит Пепельный Июнь. — Я думал, это просто миф. — Судя по этой карте — нет. Неожиданно я останавливаюсь. — А это еще что? В том месте, где река Нид поворачивает к восточным горам, нарисована коричневая, похожая на плот лодка. Она стоит на якоре у маленького причала. Еще можно заметить толстую стрелку, нарисованную от лодки вдоль реки к горам. — Знаю, я сама была слегка сбита с толку, когда это увидела. Кажется, он имел в виду, что лодка предназначена для того, чтобы доплыть на ней до восточных гор. — Вряд ли. Реки обычно текут с гор, а не в горы. — Как думаешь, — ее голос оживляется, — это был его путь побега? Ученого? — Она замечает, что я сбит с толку. — Все думают, что он погиб от солнца, но если он действительно был гепером, как ты говоришь, значит, должно быть другое объяснение его исчезновения. Может быть, он сбежал. На лодке. «Может быть», — думаю я. Но тут же качаю головой. — Зачем ему было оставлять карту своего пути побега? Нет, что-то не сходится. — Пожалуй. Но я уверена в одном. — В чем? — Эта карта предназначена только для геперов. Никто другой не может ее увидеть, даже случайно. Для этого нужен солнечный свет. Я наклоняюсь, чтобы посмотреть на карту пристальнее. Чем лучше мне удается ее разглядеть, тем больше деталей я замечаю. Фауна и флора изображены с поразительной точностью. — Что все это значит? — Понятия не имею. — Мы выясним, — говорю я. Она молчит, и подняв глаза, я замечаю, что она едва не плачет. — Мне нравится, — произносит она с улыбкой, — когда ты говоришь «мы». |
