— Что вы и сделали.

— Да, в Девоне — замечательное старинное место среди развалин аббатства. Школа расположилась в бывших помещениях послушников.

— Звучит невероятно интересно.

— Да, так и есть.

— И вам там чрезвычайно нравится.

— Там очень интересно. Я бесконечно восхищена своей директрисой и тем, как она управляет школой, а на каникулы я сбегаю отдохнуть сюда.

— Это милый дом. Не знаю, почему… — он резко остановился. — Извините, что так прозвучало…

Я засмеялась.

— Это прозвучало как правда. Обычный маленький дом… не больше коттеджа, но в нем что-то есть, не так ли? Вы пробыли здесь не больше получаса, но чувствуете это. Моя тетя. Она так влияет на место.

— Надеюсь, мне доведется еще ее увидеть.

— Когда вы должны возвращаться?

— Я думал, что поеду завтра.

— Что ж, я уверена, что если вы правильно разыграете свои карты, вас пригласят на ленч. В любой момент Вайолит, преданная подруга и компаньонка моей тети… появится с подносом, на котором будут стоять рюмки и бутылка ее пастернакового вина. Если вы выпьете его с удовольствием и зайдете так далеко, что скажете ей, что никогда не пробовали лучшего пастернакового вина, вас наверняка попросят остаться на ленч.

— Все от этого зависит?

— Конечно нет. Вас пригласит тетя, и я уже решила сделать это. Вполне достаточно. Но не грех доставить удовольствие Вайолит. Только не будьте слишком усердны в похвалах, она проницательна. Просто посмакуйте, склоните голову набок и скажите «ах». Она такая прелесть, хотя люди не всегда это понимают. Нам нравится ее поддразнивать и доставлять ей удовольствие.

— Спасибо за предупреждение.

— А вот и Вайолит, — сказала я, — и, да, она несет свое пастернаковое вино.

— Это был хороший год, — сказала Вайолит, — а никто не может сделать хорошее вино без хорошего урожая. Конечно, вы это знаете, мистер…

— Мистер Маркем, — сказала я.

— О да, теперь я вспомнила. Мистер Маркем, теперь попробуйте вот это. Тереза, принеси-ка эти печенья к вину.

— Вы меня балуете, — сказал Джон Маркем.

Он с почтительностью взял рюмку и, поднеся ее к губам, вдохнул аромат, словно пробовал вино в подвалах какого-нибудь виноградника, прихлебнул. Стояло глубокое молчание.

Затем он поднял глаза к потолку и сказал:

— Я знал прежде, чем попробовал. Букет превосходен, и это воистину должно быть марочный год.

Вайолит порозовела.

— Вижу, вы из тех, кто знает, о чем говорит.

— Я предложила мистеру Маркему остаться, если захочет, на ленч, — сказала я. — Он остановился в «Королевском Гербе».

Вайолит скорчила гримасу.

— Я слышала, что пища там не ахти. Ну, если бы я знала… но у нас только пастуший пирог и яблочный торт.

— Не могу придумать ничего лучшего, что мне хотелось бы, чем пастуший пирог и яблочный торт.

— Ну, — сказала все еще польщенная Вайолит. — Это будет на радость. Я пойду сервирую еще одно место.

Тереза вошла и была представлена.

К тому времени, когда вернулась тетя Пэтти, Джон Маркем умудрился произвести удивительно хорошее впечатление как на Вайолит, так и на Терезу. Для меня он был братом Лидии и вряд ли казался посторонним.

Я знала, что он глубоко опечален смертью Лидии, но он был не из тех, кто стал бы обременять других своим горем. Мистер Маркем оказался живым и интересным собеседником.