— Великая Нуада и ее посланник могут в любой момент забрать наши жизни.

Это был явный перебор: Найл добивался совсем другого, хотя, скорее всего, Дравиг таким образом просто выражал свою преданность.

— Я не хочу ничьей смерти, — правитель повернулся в сторону догоравшего небоскреба; официальный тон, угрозы, ужимки…

«Какая гадость…»

— С теми, кто был там, все в порядке? — уже совсем по-другому, просто и естественно, спросил Найл.

— Да, мой повелитель.

— Их спас тот самый человек, которого они охраняли…

Несмотря на свою знаменитую сдержанность, на этот раз Дравиг не смог скрыть удивления. Или потрясения. Кажется, где-то глубоко-глубоко в сознании смертоносца даже промелькнул суеверный страх.

Предоставив советнику до конца прочувствовать всю значимость своих слов, Найл, как бы между прочим добавил:

— Спас, потому что такова была воля Богини. Теперь затаенный страх смертоносца уже вырвался на поверхность:

— Мой повелитель, мы охотились на этого… — нет, «оскорблять» Нита, называя его человеком, после всего того, что произошло, советник, видно, не решался. — Мы охотились на него, потому что думали, он собирается тебя убить, — словно оправдываясь, объяснял перепуганный Дравиг.

— И еще, потому что боялись, — безжалостно добавил Найл.

— Да, — неожиданно признался Дравиг.

Чего именно боялись, уточнять он не стал. Так же как и правитель, который, не желал идти напролом, открыто указывая на проблему, существующую между людьми и пауками. Такие вещи надо было делать очень осторожно и тонко, а пока Найл с облегчением подумал о том, что по крайней мере хотя бы Нит находился теперь в полной безопасности: смертоносцы не посмеют тронуть еще одного «посланника Богини».

— Вы должны были сразу передать пленного мне.

— Да, мой повелитель, — согласился Дравиг. — Ладно, — закрывая эту тему, «смилостивился» Найл — Теперь скажи мне, за что вы собирались судить Юса?

— Он бросил в твое окно камень… «Сам? Ловко — ничего не скажешь…»

— … Юс опозорил всех нас, поэтому… — Дравиг остановился: видимо, ему было нелегко вспоминать о вчерашней трагедии.

Однако когда он договорил, Найл сначала подумал, что ослышался: — как только он поправится — буквально было передано: поднимется хотя бы на четыре лапы — будет суд.

— Он жив? — спросил потрясенный Найл.

— Жив, — без всякой радости констатировал Дравиг.

— И где он сейчас?

Недовольства советник не скрывал, возможно, желая тем самым угодить правителю: как-никак Юс, хоть и не по собственной воле, покушался на его жизнь. Если бы Дравиг знал, что Найл потом еще и раскачивался в паутине молодого смертоносца…

К недовольству советника после вопроса, заданного правителем, прибавилось еще и возмущение. В качестве ответа последовала мысленная картинка, из которой становилось ясно, что Юс находился сейчас у Шиды. Она забрала его, а, вернее, потребовала доставить к себе, тем самым грубо нарушив традиции сородичей.

Однако то, что так рассердило пожилого смертоносца, страшно обрадовало Найла: значит, несмотря на все строгости, изменения в жизни пауков все же происходили. Но главное — был жив Юс, и его сын.

«Да, я их люблю…» — мысленно повторил он, вспоминая удивленное замечание Нита и с трудом удержался от искушения мысленно связаться со своим бывшим гужевым.

Вайг с матерью и сестрами уехали спустя два дня.