Герхард хмыкнул.

Последнее заявление ему понравилось. По крайней мере, оно походило на правду. Хозяин гостиницы, конечно, был наглецом и сквалыгой, но только не дураком. И похоже, отныне никаких неприятностей он не доставит.

Ну‑ну… посмотрим.

– Ключ, – скомандовал Герхард.

Хозяин гостиницы поспешно извлек из‑под стойки усеянную гвоздиками дощечку. Ключ висел только на одном из них, и это подтверждало, что свободная комната в заведении и в самом деле одна.

– Вторая, с правой стороны от лестницы, – сообщил хозяин гостиницы, подавая Герхарду ключ.

– Благодарю.

Направляясь к лестнице на второй этаж, Герхард подумал, что, наверное, напрасно поблагодарил этого пройдоху. Имеет ли смысл проявлять вежливость по отношению к человеку, который совсем недавно, пытался тебя оскорбить, запугать, содрать с тебя лишние деньги и отступил, лишь поскольку тебе удалось доказать, что связываться с тобой не стоит?

Хотя имеет ли это сейчас хоть какое‑то значение? Дело сделано. Стоит ли об этом машинально вырвавшемся у него слове думать, пытаться понять, по какой причине он поблагодарил хозяина гостиницы за полученный ключ?

И все же…

То, к чему мы приучились в детстве, остается с нами на всю жизнь, будь то привычка спать в ботинках на постели или основы хорошего воспитания.

Он шагнул на первую ступень лестницы, и та довольно громко скрипнула. Следующая ступенька тоже оказалась скрипучей. И третья…

Герхард поморщился.

Вот это уже было плохо.

Если вдруг ночью по какой‑то причине он надумает спуститься в зал по лестнице, то вряд ли сумеет это сделать бесшумно. Конечно, это ему вряд ли понадобится. Но лучше бы ступени все же не скрипели.

Все еще размышляя о скрипучих ступеньках, он поднялся на второй этаж и остановился в коридоре, вдруг уловив, словно бы он возник мгновение назад, запах постоялого двора, вернее коктейль, состоящий из запахов множества людей, когда‑то давно ночевавших в этой гостинице и ночевавших совсем недавно, а также, конечно, тех, кто в ней находился сейчас.

Запах…

И конечно, запах гостиницы, на пару мгновений проявившись, тотчас стал привычным, почти исчез. Как обычно, как много раз до этого в каждой новой гостинице, как всегда.

Герхард открыл дверь принадлежавшей ему комнаты и вошел внутрь. Она ничем особенным не отличалась от многих и многих виденных им гостиничных комнат.

Кровать, застеленная не совсем свежим бельем, медный умывальник, под которым стояло выдолбленное из куска медного дерева ведро, небольшой стол, пара стульев и обязательный каменный светлячок, мирно почивавший на свое полочке.

Вечер только‑только наступал, и в комнате было еще достаточно светло. По крайней мере, будить каменного светлячка пока не имело смысла.

Охотник подошел к окну.

Из него виднелась часть улицы, мостовая, аккуратно выложенная кусками панциря чугунного броненосца, и торчащие из‑за крыши одного из домов мачты летающего корабля торговцев целебными жуками. На верхушке самой большой мачты сидел ручной птеродактиль, о чем свидетельствовал надетый на него широкий золоченый ошейник, и, щелкая клювом, словно большими ножницами, охотился на пролетавших мимо него огромных, синеватого отлива бабочек.

Внимательно осмотрев ставни, Герхард убедился в их надежности, а также в том, что ночью, он легко сможет их открыть изнутри.

Вот это было уже неплохо. Ему случалось оказываться в гостиницах, где ставни, даже на втором этаже, были снабжены замками, причем ключи от этих замков конечно же находились у охранников. Нет, конечно, всегда находился какой‑то выход. Но все же…

Герхард подумал, что, поскольку ставни в этой гостинице запираются изнутри, скрипучая лестница на второй этаж и в самом деле не имеет никакого значения.