Но, похоже, Фол в эту ночь решил проявить неслыханную щедрость, потому что новички до нас так и не добрались. Всецело занятый Войдо, я мог лишь краем глаза видеть, как в последний момент одна из тварей неестественно выгнулась, замерла и вдруг неистово замолотила руками по воздуху, оглашая темную сторону хрипловатым криком. Затем она пошатнулась особенно сильно и медленно, до последнего сопротивляясь, завалилась навзничь, продолжая беспорядочно дергать конечностями. Мгновением позже на ее грудь запрыгнула уже знакомая мне кукла и с чавканьем вцепилась зубами в глотку, безжалостно разрывая мышцы, связки, кости и все, до чего могла дотянуться.

С умруном при этом случился такой припадок, что под одеждой начали с громким хрустом лопаться обледеневшие позвонки. От раздавшегося звука у меня что-то екнуло внутри, а Войдо недоверчиво обернулся. Третий умрун тоже остановился и принялся растерянно топтаться на месте, как потерявший хозяина зомби. А я, улучив момент, оттолкнулся от стены и, избежав очередного удара когтистой лапы, со всего маху шарахнул секирой по Войдо, очень надеясь, что на этот раз отшатнуться он не успеет.

Короткая заминка обошлась умруну очень дорого. Конечно, я торопился, да и подустать успел, если честно, поэтому нанесенный в спешке получился не таким эффектным, каким мог бы быть. Однако половину башки я твари все-таки снес. А вместе с ней умудрился распилить его тело практически пополам. От макушки до самого паха. После чего отскочил обратно и с удовлетворением проследил за тем, как тварь медленно валится на пол.

О том, сколько времени ей понадобится на восстановление такой раны, я уже не думал. Не теряя времени, я отсек бьющейся в конвульсии нежити сперва верхние, потом нижние конечности, а затем и уродливую башку. Сперва хотел пнуть ее посильнее, чтобы жгуты или что там у нее было не дотянулись до тела, но вовремя вспомнил, что высшую нежить следует сжигать. Причем как можно скорее. После чего всерьез озаботился возникшей проблемой, но, так и не придумав где взять огонь, решил использовать доступные средства.

Сгусток черного огня, послушно возникший на ладони, выглядел достаточно внушительно, чтобы я рискнул его использовать. Подвижный, то и дело выстреливающий вверх языками холодного пламени, он буквально просился на свободу. И я позволил ему безнаказанно стечь по перчатке, чтобы упасть на оскверненное умруном тело. На всякий случай приготовился ударить, но дополнительного вмешательства не понадобилось: холодный огонь с такой готовностью вгрызся в ещё шевелящиеся останки, словно ждал этого всю жизнь. А потом принялся торопливо пожирать мертвое тело, в считанные мгновения прогрыз кожаную броню, расплавил плоть, обуглил, а затем и растворил кости. И не успел я толком удивиться, как на полу вместо довольно-таки массивного мага осталась лишь кучка дымящегося праха, от которого не надо было ждать подвоха.

Облегченно вздохнув, я поднял голову и взглянул на нерешительно замершего умруна. Второй после атаки куклы так и не поднялся с пола. Да и как тут подняться, если твою оторванную голову проворно утаскивает во тьму такая же прожорливая тварь? А перед этим она успела отгрызть тебе не только руки, но и попортить сухожилия на ногах?

Словно почувствовав, как мои губы под маской растягиваются в нехорошей ухмылке, последний умрун вдруг развернулся и, гыкнув что-то неразборчивое, поковылял прочь, явно намереваясь скрыться среди нагромождения гробов. А то и разбудить кого-нибудь из сородичей. Но сорвавшийся с моей руки огненный сгусток не дал ему такой возможности – бесшумно преодолев разделявшее нас расстояние, огонь с негромким шлепком впечатался нежити в спину и в мгновение ока превратил ее в объятий черным пламенем факел.

Распоровший воздух пронзительный визг заставил меня поморщиться, но брошенный вслед второй сгусток быстро заставил тварь заткнуться. Третий ударил в распластанное поодаль тело, мгновенно накрыв его густой черной волной.