– Нет, я так далеко не вижу.

– Ладно. Тогда давай прогуляемся.

– Куда?!

– Что значит куда? По следу.

– А вы разве можете отличить след ребенка от следа взрослого?!

Я опустил взгляд вниз, где на припорошенной снегом земле совершенно четко отпечатались следы двух пар детских ботинок, а рядом так же четко были видны ещё три вида отпечатков. Причем, если детские, дойдя до места, где был обнаружен труп, тут же поворачивали обратно, то взрослые протоптали снег вокруг тела значительно глубже. И, оставив после себя хорошо утоптанную полянку, уходили дальше по переулку, исчезая за поворотом.

Хм. Еще одна польза от линз. Знал бы раньше, что они будут так полезны на темной стороне, вообще бы никогда не снимал. А сколько я бы времени сэкономил на расследованиях в Верле… эх!

– Идем, – с сожалением вздохнул я, попутно оглядываясь в поисках луж. Нигде таковых, к собственному удивлению, не нашел и только после этого отправился на поиски воришек.

Тори, шмыгнув носом, поспешил следом, но вскоре я заметил, что он отстал. Вроде и ногами перебирал шустро, и было очень похоже, что парень действительно старался. Однако когда я дошел до поворота и обернулся, юный маг Смерти едва-едва преодолел половину пути и пыхтел так, словно на его плечах лежали целые горы.

– Тяжело? – нахмурился я, увидев, с каким трудом ему дается каждый новый шаг.

– П-просто х-холодно очень. И видно совсем плохо.

– Сколько времени ты обычно проводил на темной стороне?

– П-пару ударов сердца, – неохотно выдавил Тори, и я молча ругнулся, досадуя, что не догадался спросить сразу.

Рано ему было разгуливать по этому миру. Это меня Тьма принимала за своего, а юного мага Смерти она выпьет досуха, потому что защиты от нее у мальчишки не было.

Правда, стоило отдать Тори должное – когда я предложил ему вернуться, парень лишь упрямо набычился. По темной стороне он шел, словно путник против сильного ветра – наклонившись вперед и низко пригнув голову. Однако все-таки шел. И, зная, каких усилий ему это стоило, я мысленно поставил мальчишке плюсик.

– Держись за мной, – посоветовал я, когда он наконец-то приблизился. Тори устало кивнул, но внезапно поскользнулся на ровном месте и не упал лишь потому, что успел вцепиться в мое предплечье.

– Какой вы х-холодный… – клацнул зубами он, с трудом выпрямившись и поспешно разжав пальцы.

«А ты горячий, – озадаченно подумал я. – Неправильно это для темного мага. Живым нельзя долго находиться на темной стороне».

Свернув на соседнюю улицу, я ещё несколько раз проверял, не свалился ли по пути юный упрямец. Но Тори теперь шел шагах в семи от меня и выглядел чуточку бодрее, чем поначалу. Губы у него, конечно, стали почти черными, зубы отчетливо постукивали, слой инея на ресницах приобрел угрожающие размеры, однако глаза посверкивали не столько упрямством, сколько любопытством, поэтому уговаривать мальчишку вернуться я не стал – каждый маг сам должен определить для себя черту, за которую не стоит переступать.

Тори пока держался.

Пройдя дальше по улице и свернув еще пару раз, мы очутились во дворе заброшенного дома, где следы троих бродяг расходились в стороны. Две пары отпечатков тянулись в подвал, кое-как оборудованный для жилья, а третья уверенно направилась на второй этаж.

– Стой спокойно, – велел я Тори и, без труда вытащив нас обоих в реальный мир, двинулся первым делом именно к подвалу. Можно было, конечно, сделать все это тише и быстрее, но я поостерегся долгое время оставаться на темной стороне, и не рискнул бросить мальчишку одного, несмотря на то, что в округе не было ни подозрительных луж, ни нежити.