|
Предвкушая очередную порцию ругани, Кобылин вздохнул, поднялся на этаж выше и позвонил к Петровне. Та отозвалась сразу, как будто ждала, и окрысилась из-за двери, словно учуяла водочный дух. Алекс препирался с ней минут пять. Дверь она так и не открыла, но в конце концов, ворча и стеная, нехотя пообещала вызвать «Скорую». Поблагодарив, Кобылин начал медленно спускаться по лестнице, цепляясь за перила. В голове крутилась мысль – не вызовет «Скорую» вредная соседка. Вот как пить даст – не вызовет. Алексей даже начал прикидывать, как дотащить Конопатова до соседа медбрата, что жил в соседнем подъезде. Но тут лестница кончилась. Увидев настежь распахнутую дверь собственной квартиры – удивился. Помнил, что вроде ее прикрыл. Зайдя в коридор, он обнаружил, что курток братьев на вешалке нет. Алекс прошел на кухню – и там пусто. Конопатовых как ветром сдуло. Кобылин бросился к окну, выглянул во двор и увидел, как щуплый Сергей тащит на спине пухлого Витька в сторону продуктового магазина. Братья работали в нем – грузчиками, всех давно знали, и Алексей решил, что так даже будет лучше. Там Витьку точно помогут – и стакан нальют, и врача вызовут. Все же какой-никакой, а коллектив. Алексей обернулся и окинул долгим взглядом разгромленную, уже не в первый раз, кухню. Если что и осталось у него с прошлой жизни, так это любовь к порядку. Бардака он не терпел. Поэтому, не долго думая, нагнулся, подобрал посуду и сунул в раковину. Потом смахнул осколки блюдца со стола в мусорное ведро, заботливо протер клеенку тряпочкой и склонился над мойкой. Ему нравилось мыть посуду: размеренные движения успокаивали, настраивали на мирный лад. Можно ни о чем не думать и просто греть руки в теплой воде. За Витька он не волновался. Не в первый раз он попадет в больницу, и, дай бог, не в последний. Выживет. Как выживал сотню раз после пьянок в подворотнях, квартирах и бомжачьих лежбищах. Вздохнув, Кобылин открыл горячую воду и взял первую тарелку с присохшей рыбьей чешуей. * * * Когда дверной звонок разразился мерзким жестяным кваканьем, Алексей вздрогнул и выронил стакан. Тот гулко бухнул в мойку, обиженно звякнул и лопнул, засыпав слив крупными осколками. Алексей машинально схватил самый большой, порезался и сунул палец в рот. В дверь все звонили – настойчиво, но без истерики, словно выполняя рутинную работу. – «Скорая», – вслух предположил Кобылин и пошлепал в коридор. Он даже не заглянул в глазок, сразу распахнул дверь настежь. И тут же пожалел об этом. На пороге стояли двое крепких ребят, и меньше всего они напоминали врачей «Скорой помощи». Один, ростом поменьше, – в черном кашемировом пальто. Лицо вытянутое, крысиное, а под носом жесткая щеточка рыжих усов. Сквозь дымчатые очки он окинул Кобылина неприязненным взглядом и поморщился. Второй – здоровенный детина в кожаном плаще до пят, стриженный наголо и с серьгой в левом ухе, улыбнулся так, как мог улыбнуться тяжелогруженый МАЗ. Сердце у Алексея ухнуло в пятки. – Гражданин Кобылкин? – осведомился щуплый. – Кобылин, – автоматически поправил Алексей. – А вы кто? – Кто надо, – отозвался здоровяк и шагнул вперед, вдавливая хозяина квартиры в коридор. Под его напором Алексей отступил, и гости ввалились в прихожую. Щуплый быстро закрыл за собой дверь. – Мужики, вы чего? – тихо спросил Кобылин, чувствуя слабость в районе колен. |
