Дико захрипев, семкиец осел, уронив нож. Упал. Еще одно дыхание — и он упокоился.

Апсалар вытерла нож о плащ мужчины, начала срезать одежду. Татуировки покрывали все его тело. Обыкновенное дело среди воинов южного клана… но стиль совсем не семкийский. Мускулистое тело испещряли загадочные знаки, похожие на те, что она видела около храма.

Язык Первой Империи.

Подозревая неладное, она перевернула труп и осмотрела спину. Над правой лопаткой семкийца нашла темный, грубо наколотый прямоугольник — там пишется имя воина. Имя было ритуально уничтожено.

Перед ней жрец Безымянных.

"Ох, Котиллион, тебе это не понравится"…

— Ну?

Телораст подняла голову. — Что ну?

— Она хороша.

— Мы лучше.

Кодл фыркнула: — В данный момент я не согласна.

— Ладно. Если тебе нравятся темные и опасные.

— Я о том, Телораст, будем ли мы оставаться с ней.

— Если не останемся, Ходящий-По-Краю нехорошо поступит с нами. Тебе же этого не хочется? Забыла, каково нам было раньше?

— Хорошо! Тебе не хочется повторения? Мне тоже. Решено. Остаемся.

— Да. Пока не отыщем способ выбраться из заварушки.

— То есть всех обманем?

— Конечно.

— Хорошо. — Кодл растянулась вдоль длинной стены и уставилась на незнакомые звезды. — Ведь я хочу вернуть мой трон.

— И я.

Кодл вздохнула: — Мертвецы. Свежие.

— Да. Но не её.

— Нет, не её. — Тень помолчала и добавила: — Не просто хороша?

— Нет, — хмуро ответила Телораст. — Не просто хороша.

Глава 2

Следует принять как неизбежное, что самый могущественный, самый ужасный, самый опасный колдун должен иметь рядом с собой женщину. Однако из этого совсем не следует, дети мои, что женщина подобной силы должна иметь при себе мужчину.

А теперь — кто желает стать тираном?

Бестелесный, то исчезающий, то проявляющийся вновь, состоящий из прядей дыма и тумана Амманас ерзал на древнем троне Королевства Теней. Глаза цвета полированного гематита не отрывались от стоявшей перед троном тощей фигуры. Неправильной формы голова стоящего была лысой, если не считать беспорядочно висящих над ушами и затылком клочков седоватых волос. Сросшиеся брови завершали этот хаотический венец. Брови дергались и колыхались в соответствии с неудержимым потоком беспокойных эмоций, искажавших лицо.

Странный субъект бормотал себе под нос, хотя не очень — то и тихо: — Он не столь уж страшен, не так ли? Там и тут, туда и сюда, здесь и повсюду, колеблющееся проявление колеблющихся намерений и, наверное, колеблющегося разума — лучше не дать ему прочесть мои мысли — надо выглядеть суровым, нет, внимательным, нет, довольным! Нет, постойте. Испуганным. Устрашенным. Нет, впавшим в трепет. Да, в трепет. Но не надолго, это же утомляет. Выглядеть скучающим. Боги, о чем я думаю? Что угодно, но не скучающим, не важно, насколько всё скучно, когда я смотрю на него и он смотрит на меня и Котиллион стоит вон там, скрестив руки на груди, опершись на стену и натужно улыбаясь — из какого сорта зрителей он? Я сказал бы, из худшего. О чем я думал? Ну, по крайней мере я думал! Я ДУМАЛ, это факт, и можно бы заключить, что Темный Трон делал то же, конечно, если счесть, что его мозг не вытек, ведь он состоит из теней и на чем там держаться мозгу? Суть в том — мне очень верно рекомендовали помнить о сути, что я и делаю — суть в том, что он вызвал меня.