|
Ближайший ассасин поймал лезвие глазом. Оно застряло в черепе. Калам оставил кинжал в ране, ударил следующего плечом. Столкновение болью отозвалось в костях — "здоров как бык, Худ его подери!" — но он присел еще ниже, просунув свободную руку между ног противника. По спине заскрежетали лезвия, звенья кольчуги лопались — звук как от бобов на раскаленной сковородке — Коготь старался изменить движение кинжалов, вонзить их в тело — а Калам напряг ноги и поднял врага. Издал стон, чуть не порвавший его голосовые связки. Прижал руку с кинжалом к боку ассасина и перекинул его через себя.
Дергая ногами, Коготь полетел на бойца, стоявшего сзади Калама. Они упали на землю одновременно. Калам обрушился следом, воткнул локоть в лоб второго Когтя — череп треснул словно выеденная дыня — и погрузил кинжал в шею первого. Сталь вонзилась ему в бедро с такой силой, что острие вышло наружу. Калам резко повернулся, выбив оружие из рук напавшего, подтянул ноги к груди и перекатился на спину; жестокий удар ногой в брюхо заставил Когтя закувыркаться. Другой кинжал коснулся лица — ассасин поднял руку, блокируя лезвие, отвел предплечье кнаружи, хватая Когтя за ладонь, подтягивая к себе — и выпотрошил одним движением кинжала в другой руке. Кишки вывалились Каламу на живот. Он тут же встал, вытянул кинжал из ноги и парировал им чей-то выпад. Пронзенные во многих местах ноги едва держали, сейчас он мог только обороняться. Трое оставшихся охотников (среди них был и тот, кого он недавно пнул ногой) приближались медленно, тяжело дыша. Слишком много потеряно крови: Калам чувствовал, как быстро слабеет. Если подойдет новая Рука… Он прыгнул назад, почти до края крыши, и метнул оба кинжала — поступок неожиданный, особенно если учесть, что длинные клинки бывают плохо сбалансированными для метания. Однако Калам провел многие годы, постоянно упражняясь в такой технике. Кинжал глубоко вошел в грудь правого Когтя; второй с глухим звуком ударил стоявшего слева под ключицу и, покачиваясь, застрял под кожей. Одновременно с броском безоружный Калам прыгнул на Когтя, оказавшегося в середине. Он схватил его предплечье обеими руками, повел вниз и вбок. Убийца попытался резануть ножом снизу вверх — Калам успел отвести выпад коленом. Неистовый рывок — плечо выскочило из сустава. Калам подал руку врага вверх, так что сломанная кость заскрежетала по суставной впадине. Ассасин взвизгнул. Калам бросил его руку, обхватил ладонями голову — и подпрыгнул на месте, всей тяжестью тела опуская противника, заставляя его удариться лицом о крышу. Треск, громкий хлопок — кусок покрытия проседал, за ним рушились стропила, высылая кверху фонтанчики пыли, гнилых щепок и штукатурки. Калам с руганью оседлал врага — его лицо полностью погрузилось в черепицу, вокруг появились красные пузырьки — и разглядел сквозь расширяющийся провал темную комнату внизу. Скользнул туда… "Пора уходить".
В десятке шагов от него Жемчуг наблюдал, замерев на месте от потрясения. Покатая крыша вокруг была вся усеяна трупами. Лучшие ассасины Малазанской Империи. "Он пробился через них. Просто… прорубился". В сердце родился ужас — чувство доселе незнакомое; он ощутил, что ослаб и весь дрожит. Калам Мекхар, залитый кровью, безоружный, еле дотащил свое тело до пролома. А Жемчуг поднял рукав на левом предплечье, отогнул край, высвобождая и нацеливая самострел. Стрелка со шлепком вошла в вытянутую правую руку Калама; одновременно он скользнул вниз, пропав из вида. "Прости, Калам Мекхар. Но ты… я не могу принять… твоего существования. Я не…" Он заставил себя шагнуть вперед и собрать оружие Калама. Подошел единственный выживший из двух Рук агент. "Мои… трофеи". Он повернул голову к Когтю: — Найди остальных… — Но Калам…. |
