Максим Дегтярев. ОК-НОРедакция – 3
Автор выражает признательность д-ру А. Глазову, без чьей помощи этот роман был бы еще хуже. 0. Вирус Пака-ХС. За четырнадцать месяцев до начала основных событий.
Когда на исходе очередных суток все ячейки бортового хронометра обнулялись, хронометр производил сверку собственного времени планетарной станции «Телемак-Пи» с синхронизированными Галактическими часами. Сверка занимала мгновения. В правой ячейке хронометра появилась единица. Своим появлением она отметила первую секунду нового дня. Биологу Самюэлю Милну, мучившемуся бессоницей, показалось, что единица появилась немного позже установленного системой СИ срока. В кают-компанию вошел командир станции Вересов. – Сколько на этот раз? – спросил он Милна. Милн прищурился, словно прицеливаясь, и без запинки выдал: – Девять миллиардов сто девяносто два миллиона шестьсот тридцать одна тысяча восемьсот двадцать один. – Миллиарды мог бы опустить, – улыбнулся Вересов. – Пятьдесят один период лишний, торопятся наши часы. Спать-то пойдешь? – Коко заболела, – не глядя на командира, грустно ответил Милн. Коко была белой лабораторную мышью, любимицей экипажа. – Чем ты ее кормил? – полушутя спросил Вересов. – Тем же, чем и вас. Овсянкой с сыром. – Милн в этот день дежурил по столовой. – Передай, пусть выздоравливает, – и Вересов ушел.
К завтраку Милн не вышел. – Распорядок дня для всех один, – ворчал Вересов. – Нет, конечно, если у человека бессонница, я нахожу антигуманным силой заставлять его ложиться в кровать и считать баранов. Но в восемь будь добр сидеть со всеми за столом и, как все, мазать тосты маслом. Впрочем, на масле я не настаиваю. По-моему, оно прогоркло. – Вместо баранов Милн считает периоды излучения цезия-сто трицать три, – вставил планетолог Бриккер. – Проверить бы его надо… – Отчего ж не проверишь? – спросил доктор Стахов, астрофизик, недавно перешедший в «Спэйс-Транзит-Инжениеринг» на более высокооплачиваемую работу научного консультанта. – Лень, честно говоря. И Коко ясно, что он нас разыгрывает. Пятьдесят один период это… секундочку… пять наносекунд. Черта с два он заметил бы такую разницу. Подсмотрел по независимому хронометру, наверное… Тьфу, кто достал это масло? Там же была свежая пачка! Бриккер брезгливо отодвинул намазанный тост. – Вам не угодить, – вздохнул инженер Жорж Кастен. Сегодня он был дежурным. – Попробуй сыр. – Этот? – Бриккер ножом указал на пятнисто-зеленый «Рокфор». – Милн сказал, что плесень на нем появилась уже на станции. – Тогда жуй сухари. Их никакая плесень не берет, – ответил Кастен и, подняв перед глазами бутерброд с сыром, провозгласил: – О Господь Всемогущий, да будут благословенны дары твои и мы вместе с ними! – Амба, – сказал Вересов и нажал кнопку интеркома: – Эй, полуночник, подъем! Алле, ты слышишь? – Слышу, не глухой, – хрипловато отозвался Милн. – А сколько сейчас? – Полдевятого, – ответил Вересов. – Подходи давай. Милн пробурчал что-то неразборчивое. Было слышно, как скрипнула койка – Милн перевернулся на другой бок. Вересов выключил интерком. – Что-то нет аппетита. – Планетолог Бриккер уныло посмотрел на тарелку с омлетом. |
