– Гордон, – сказал ему Рассвел, – как все адвокаты, вы чрезмерно драматизируете. С Нибелинмусом мы помирились. Я сказал ему, что, когда я уроню-таки в алеф-измерение свою шляпу, он полезет ее доставать. Нибелинмус дал слово, что так и поступит, и я принял это как извинение за его прежнюю критику моей научной позиции. Люди должны друг друга прощать, – Рассвел посмотрел на Мартина и Джулию, – и поменьше выставлять напоказ свои былые заслуги…

У меня сначала мелькнула мысль, что Рассвел таким образом пытается объяснить свой отказ от научного приоритета, но он почему-то закончил так:

– …правда, Федр?

– Правда, профессор, – сказал я. – Куда достойнее какую-нибудь новую гипотезу доказать. – Я хотел добавить еще кое-что, но просигналил видеофон.

Современная связь, проведенная в холл, предназначенный для философских размышлений, по мнению Алистера, явно указывала на близость военных действий. На экране возник Нибелинмус, и Рассвел переключил звук на трубку.

– Правильно, – сказал Алистер, вжавшись в кресло, – я больше никуда отсюда не уйду.

Профессор сказал Нибелинмусу «добрый вечер» и через три минуты – «спасибо, это хорошая новость, до встречи».

– Что-то новое о друидах? – ухмыльнулся адвокат.

– Да, господа, для всех нас есть хорошая новость. Нибелинмус закончил обрабатывать данные, собранные в том районе, где умерли наследники Мерлина. Он пришел к выводу, что Кернуннос… тьфу, господи, – Рассвел махнул рукой, – к черту конспирацию, здесь, в конце концов, все свои. Говорю открытым текстом. Градиент плотности омега-конденсата направлен на скопление Торквилла и возрастает по модулю на десять микроединиц в год, и это означает, что…

Дальше я не слушал. Толкнул Мартина в бок, и он начал переводить мне на ухо:

– Наша галактика смещается относительно той специфической области вакуума, где возникают ростки алеф-измерения. Удача или нет, но обитаемые Сектора расположены так, что они лишь краем чиркнули по этой области. Поэтому через год-другой люди окажутся вне досягаемости для Энтомолога. Риск подхватить галеафа останется только у дальних экспедиции, но для них, в отличие от планет, мы сами выбираем маршруты.

– А год мы продержимся? – шепотом спросил я.

– Должны бы. Заселенные планеты по-прежнему вне опасности. Некоторые Терминалы придется временно закрыть… Джулия, – сказал он в полный голос, – тебе стоит поспешить с диссертацией. Через год друиды могут стать неактуальны.

– Дин, у тебя вечно найдется ложка дегтя!

Рассвел ее поддержал:

– Она у него всегда наготове – даже когда нет поблизости бочки меда.

Слушая их, Алистер расхохотался.

– Сразу видно, что война отменяется. Они снова грызутся. Мы с тобой, – это он мне, – никогда не останемся без работы.

Стало быть, мы снова друзья. Я спросил:

– Профессор, а не случится ли так, что какое-то время спустя мы снова наткнемся на этих… ну вы поняли…

– Анализ космического излучения показал, что в ближайшие три – восемь тысяч лет ничего подобного не произойдет.

– Бедные потомки… – вздохнула Джулия. – Кстати, о предках.