Рябинин весело рассмеялся:

– Ну ладно. Иди, дорогой товарищ Мордвинов. Только учти: мы становимся людьми военными – теперь от тебя вежливости будет требовать устав…

После салогрея пришел тралмейстер Платов.

– Тралы сдавать? – спросил он.

– Да, в такелажные мастерские.

Платов неловко топтался на месте, комкал в руках зюйдвестку, не уходил.

– Ну, чего вздыхаешь?

– Ох, до чего же мне жалко расставаться с ними, с тралами-то, – начал тралмейстер. – Такие уловы брали – и вдруг… Ведь вся страна ждала от нас трудовых подвигов, ведь мы горели, товарищ командир, желанием выполнить…

Рябинин резко оборвал его.

– Уходи отсюда! – сказал он. – Я громких слов не люблю!..

– Это что же, Прохор Николаевич, – глухо сказал он наконец, – не доверяете, стало быть?

– Нет, боцман, я тебе всегда доверял. Ты всегда мог заменить меня на палубе, ты боцман хороший…

– Да я ведь… Прохор Николаевич, небось сами знаете… Каждую фитюльку, каждое весло облизать готов. У меня ведь дома такого порядка никогда не было, какой я на «Аскольде» держал… Или я уж… Эх, вы! Старика обидеть нетрудно…

И его голова опустилась еще ниже. Он весь как-то обмяк, осунулся, постарел. В заскорузлых пальцах вертел папиросу, и пальцы его дрожали, осыпая табак.

Рябинин подошел к боцману, положил ему на плечи свои тяжелые руки, отчего старик сгорбился еще больше:

– Антон Захарович, корабль-то теперь будет военным. Ведь загоняем мы тебя окончательно. Ты старше всех на «Аскольде».

Боцман жадно затянулся цигаркой, слезы обиды блеснули в стариковских глазах.

– На покой, значит, пора? Так, так… Дослужился, что не нужен стал. Ну что ж, уйду. Только такой обиды, товарищ капитан, я еще ни от кого не видывал.

И Мацута ушел, хлопнув дверью, чего никогда бы не сделал раньше.

«Вот ведь какая чертовщина, – думал Рябинин. – Жалко старика, хороший он человек… Обиделся… Да, скверно получилось…»

Через полчаса вернулся из порта штурман. Раздраженно стал жаловаться:

– Насажали там в диспетчерскую каких-то… простите, идиотов. Я им говорю, что корабль вступает в строй действующего флота, а они: «Вставайте в очередь»…

– Вот потому, что корабль вступает в строй действующего флота, ты, штурман, привыкай докладывать вначале суть дела. А остальное расскажешь за обедом.

– Есть, товарищ капитан! Порт нашу заявку на плавсредства выполнить не может.

– Почему?

– Нет свободных буксиров.

– Из двенадцати – ни одного?

– Да. Пять из них разогнало штормом, и они по сей день где-то в море, четыре буксира тянут баржи с углем.

– А резерв?

– В резерве имелось три. Но один недавно потерпел аварию во время бомбежки, а два выручают союзный транспорт.

– Тоже последствие налета?

– Никак нет! Диспетчер рассказал, что мой английский коллега по какой-то причине принял Кольский залив за Темзу на подходах к Лондону и посадил коробку на мель.

– По какой-то причине… Тоже мне скажут! Причина одна: насадился рому до цветных шариков! Вот вам и на мели все десять тысяч тонн!

Штурман рассмеялся:

– Разрешите повторить заявку на завтра?

Рябинин разложил на столе карту, стукнул по ней кулачищами.