Еще несколько шагов.

— Это, это, это, это! — Кулак вождя работал без перерыва. Одинцов вел подсчет.

Они подошли к концу шеренги.

— Это, это, эт…

— Хватит! — Одинцов положил ладонь на волосатое плечо. — Рука… половина руки… и два! — Свои вычисления он сопроводил наглядной демонстрацией: растопырил перед физиономией Бура пальцы обеих рук, потом — одной, потом показал еще два пальца.

Вождь в раздумье поскреб отвислую нижнюю губу.

— Два? — спросил он, в свою очередь показывая два пальца. — Два — толстый? Хорошо?

— Хорошо, — согласился Одинцов. Кто он такой, чтобы возражать вождю, если тому угодно увеличить свой гарем еще на пару самок? В конце концов, они хотя бы будут избавлены от котла!

Он сделал шаг вперед и увидел темные молящие глаза, странно живые и блестящие на неподвижном обезьяноподобном лице. Юноша, почти подросток… Коренастый, но крепкий и сильный, длинные руки с цепкими пальцами свешиваются едва ли не до колен, сквозь курчавый, еще редкий мех проглядывает коричневая кожа, губы довольно тонкие — для трогов, конечно. Но главное — взгляд! Этот парень хотел жить, в отличие от остальной толпы живого мяса, примирившегося со своей участью. Такое желание подразумевало и более тонкие чувства… во всяком случае, можно было надеяться, что они существуют.

Одинцов резко остановился и ткнул юношу кулаком в челюсть — точно так же, как Бур.

— Это!

Вождь, презрительно скривившись, оценил его выбор.

— Нет толстый! — вынес он вердикт. — Нет хорошо! Мясо!

— Это! — настойчиво повторил Одинцов, снова ткнув парня, на сей раз в ребра. — Это! Это — Од — хорошо!

— Од — хорошо? — Губа у Бура недоуменно отвисла. При слове «хорошо» мысли вождя работали в определенном направлении, а эротических изысков более цивилизованных обществ троги пока не ведали.

— Од — хочет — себе — второй! — пустился в объяснения Одинцов. Числительные играли важную роль в иерархии клана трогов. Первый означало главный, старший. Второй в определенных ситуациях, указывало на помощника, заместителя и вообще близкое к первому лицо. — Это — второй — Од! Второй — Од — хорошо!

Бур как будто понял. Что ж, у него, вождя, был свой помощник-посыльный, этот самый Квик-Квок-Квак. Значит, Оду тоже необходим парень… скажем, носить его оружие, мыть каменное блюдо и чесать пятки. Вот только…

Вождь снова оглядел юношу и с сомнением пробормотал:

— Нет толстый… Плохо… — Он поискал глазами в группе усыновленных счастливчиков и кивнул на самого рослого. — Вот этот — хорошо! Толстый! Руки — толстый, ноги — толстый, голова — толстый! Это — второй — Од! Хорошо?

— Нет! — Одинцов яростно сверкнул глазами, этот спор уже начинал ему надоедать. — Руки толстый — хорошо! Ноги толстый — хорошо! Голова толстый — плохо! Это, — он хлопнул своего избранника по макушке, — голова хорошо! Од хочет это!

Бур, собственно, не собирался пререкаться — тем более что в самом конце шеренги имелась парочка на удивление толстых и аппетитных самок. Вождь устремился к ним, небрежно махнув лапой в сторону темноглазого юноши:

— Хорошо! Это — Од — хорошо!

Одинцов ухватил парня за руку и выдернул из шеренги смертников. Тот широко раскрытыми глазами уставился на своего спасителя и господина.